Солнце для мертвых глаз
Шрифт:
Ночь была темной и безлунной, дорогу освещал белый и желтый химический свет. Он проехал по улице, огибавшей Гладстон-парк, и остановился в том месте, где с одной стороны росли деревья, а с другой, на достаточном удалении от проезжей части, стояли дома. Тедди вылез из машины. Вокруг никого не было. В большинстве домов горел свет, но в некоторых освещены были только комнаты верхних этажей. Он подошел к багажнику и постоял, глядя на крышку.
Даже в эти моменты Тедди прикидывал, а не лучше ли будет просто пустить «Эдсел» под откос, увезти его куда-нибудь подальше от города, бросить в лесу или на краю поля. Кто знает, чья это машина и чье тело лежит в багажнике? Однако все не так просто. Мегси и Найдж знают. Его
Он вставил ключ в замок багажника и повернул его. Его рука несколько мгновений придерживала крышку за хромированную накладку над номерным знаком. Потом Тедди быстро поднял ее. Зажмурился, поднял крышку и открыл глаза.
Ничего не изменилось.
Внутри багажника все выглядело так же, как когда он закрывал его восемь месяцев назад. Во всяком случае, так ему показалось в слабом свете. Тедди сознательно не дышал, вернее, дышал через рот. И вот теперь он втянул воздух через ноздри. Запаха не было, никакого. У него закружилась голова, его затошнило, даже несмотря на то, что запаха не было. Тедди слегка наклонился, и тут, будто из отдаленного склепа, принесенный порывом ветра, появился слабый, но жуткий запах.
Он быстро закрыл крышку, запер багажник, сел в машину и поехал к Эджвер-роуд. «Эдсел» привлекал множество любопытных или восхищенных взглядов, пока стоял на светофорах. Один человек, лавируя между машинами, переходил дорогу позади него, хлопнул ладонью по крышке багажника. Тедди вздрогнул.
С Холл-роуд он повернул к конюшням. Здесь уличные фонари были устаревшей модели, с плафонами, вертикально закрепленными на черных металлических столбах, и их было всего два. Насколько Тедди смог определить, все ворота гаражей и все калитки были заперты. На территории стояло лишь две машины. Был субботний вечер, и люди либо разъехались по своим загородным домам, либо проводили время в различных развлечениях.
Он припарковал «Эдсел» багажником к двустворчатым воротам гаража коттеджа «Оркадия». Перелезть через калитку или через забор, чтобы отпереть калитку, не составило бы труда, однако Тедди не хотел рисковать. Одно дело, когда ты что-то вытаскиваешь из багажника и вносишь это через открытую калитку, и совсем другое, когда тебя ловят в тот момент, когда ты, как грабитель, перелезаешь через чужой забор. И все же малая вероятность того, что его увидят, придала ему уверенности. На эту сторону не выходило ни одно окно, квартиры располагались над гаражами в пятидесяти ярдах. Тедди могут увидеть только водители машин, возвращающиеся домой, или водители тех двух припаркованных машин, если они соберутся куда-то ехать.
Взяв сумку с инструментами Кейта, фонарь и трость, с которой когда-то ходил его дед, Тедди вышел на улицу и зашел на участок через фронтальную кованую калитку в ограде. Теперь с улицы нельзя было увидеть ни его, ни то, чем он занимается. К сожалению, из сада нельзя было попасть на задний двор, не пройдя через дом. В прошлый раз Тедди обратил на это внимание, а сейчас в этом убедился.
В саду было темно. В доме не горел свет. Масса листьев, закрывавшая дом, была неподвижной и темной, но казалось, будто гладкая поверхность каждого листка слабо поблескивает. Тедди посмотрел вверх, проверяя, открыты ли окна на верхнем этаже. Вдруг на крыльце, у него над головой, зажегся свет, и он испытал дикий страх. Все листья неожиданно стали ядовито-зелеными. Тедди выждал секунду, готовясь услышать топот бегущих ног, звук открывающейся двери. Но ничего не услышал. Только тогда он сообразил, что свет зажигается от таймера. Еще один светильник загорелся внутри дома в одной из комнат первого этажа.
А
Медленно и очень осторожно Тедди вставил трость рукояткой в виде крючка вперед, в почтовую щель. Просунув и руку, и трость внутрь, он изогнул кисть и стал нащупывать крюком дверную ручку. Один раз тот ударился о полотно двери, потом зацепился за ручку. Он потянул трость вниз, замок щелкнул, и дверь открылась. Бросив трость на пол, Тедди взял сумку с инструментами и вошел.
Как он и предполагал, чемоданы исчезли. Хозяйка уехала. В доме было тихо и довольно тепло. А она достаточно богата, чтобы оставлять отопление включенным, пока ее нет дома. Итак, с чего начать? Отпереть калитку или исследовать подвал?
Хотя Саймон Элфетон был человеком обеспеченным, он не разбрасывался деньгами, когда дело касалось выбора ресторана. Он и раньше был таким, вспомнила Гарриет. И все же она рассчитывала, что благосостояние изменило его привычки. Название «Ла Рушетта» прозвучало для нее вполне приемлемо, хотя Гарриет никогда прежде о нем не слышала, и Олд-Бромптон-роуд ее вполне устроила, поскольку ресторан находился на восточном конце улицы. Однако чем дальше на запад везло ее такси, тем сильнее Гарриет охватывали дурные предчувствия. Водитель высадил ее в Эрлс-Корте у дверей убогого итальянского ресторанчика, расположенного между букмекерской конторой и тапас-баром, его витрину украшали рыболовные сети и упаковки с пастой.
Саймон, уже сидевший в ресторане, сказал, что это его любимое заведение. В дни бедности он жил за углом. Гарриет подумала, что он выглядит ужасно: его волосы полностью поседели и отросли до плеч, а пузо сильно выпирало над ремнем джинсов. Джинсы! Она-то была одета в черно-бело-полосатое шелковое платье и жакет, платье было на четыре дюйма выше колена, а широкие лацканы жакета были щедро расшиты черным и красным бисером.
Однако Гарриет видела, что в «Ла Рушетте» к Саймону относятся с почтением. Хозяин сам подошел к их столику, поклонился и назвал его «маэстро». Люди за другими столиками пихали друг друга локтями и вовсю таращились на ее друга-художника. На прошлой неделе в газетах была фотография Саймона. Он давал большое интервью для «Таймс» по случаю открытия своей новой выставки.
– Прошло, наверное, лет десять, – сказал он Гарриет, не предварив это словами о том, что она совсем не изменилась, что выглядит моложе, чем раньше, или чем-то вроде этого. – Как Франклин?
– Уехал отдыхать в Сан-Себастьян, – ответила Гарриет.
Ей так и не довелось узнать его реакцию на эту весть, потому что к Саймону подошла очень экспансивная дамочка с альбомом и попросила дать автограф для ее дочери, которая учится в колледже изобразительных искусств в Челси. Саймон подписался и улыбнулся ей, он был чрезвычайно любезен. Оба заказали ризотто и телятину, и Гарриет пришлось признать, что еда очень вкусная. «Фраскати» тоже было вкусным, «Кьянти» ни в чем ему не уступало. Гарриет уже начала представлять, что было бы, если б она позвонила Саймону в те далекие дни после Марка и перед Отто, и вышла бы за него, а не за Франклина, как вдруг Саймон заявил, что ему надо кое о чем поговорить с ней. Что по этой причине и согласился на встречу, и пригласил ее в ресторан. Он хочет посоветоваться с Гарриет насчет одной идеи.