Солнце и луна
Шрифт:
Но ведь она бы опозорила себя, став одной из бесчисленных женщин Хью, женщин на один раз. Это гнусно – отдать себя такому. Женщина для него означает не чувство и даже не грех, а утоление физического влечения. Хуже и быть не может! Но почему же тогда каждую ночь она лежит без сна, изнемогая от желания?
Элоиза потеряла невинность в восемнадцать. Если судить по запискам Абеляра, она не меньше наслаждалась их страстью, чем он сам. Ее погубила не плотская любовь, а духовная. При всем своем романтическом очаровании она заставляет людей терять
Филиппа уже решила это для себя и какое-то время верила, что может обойтись и без физической любви. Но в последнее время стало казаться, что она слишком многое упускает.
«Гусеница превращается в бабочку только тогда, когда покидает свой уютный кокон, когда становится частью большого мира…»
Неожиданно для себя Филиппа схватила со стула плащ, набросила прямо на сорочку и босиком выбежала из спящего дома на конюшенный двор.
Глава 9
В дверях конюшни она помедлила в нерешительности. Это было огромное сооружение, способное вместить во много раз больше лошадей, чем требовалось хозяину дома при самом роскошном образе жизни. Над стойлом в дальнем углу горел светильник. Судя по звукам, Хью как раз седлал Одина.
Когда Филиппа пошла по проходу, солома громко захрустела у нее под ногами. В стойле все стихло, потом оттуда появился Хью с уздечкой в руке.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он с нескрываемым удивлением.
Облизнув внезапно пересохшие губы, девушка посмотрела на свои пальцы, нервно комкавшие край плаща.
– Каждую ночь, когда ты уезжаешь к другой, я не сплю и думаю… – Филиппа судорожно сглотнула и договорила почти шепотом: – Я мечтаю о том, чтобы ты остался со мной!
Наступила оглушительная тишина. «Ну вот, – подумала она, – все и сказано».
– Это было глупо! – Девушка бросилась прочь.
– Филиппа!
Она лишь побежала быстрее, чувствуя на щеках обжигающий жар стыда. Хью догнал ее у самых дверей, схватил за плечи и повернул лицом к себе.
– Отпусти! – крикнула Филиппа, извиваясь в его руках в попытке высвободиться.
– Это не было глупо!
Хью прижал ее к стене, обхватил ее лицо ладонями и поцеловал – грубо, жадно. Щетина его подбородка оцарапала ей кожу, рукой он взъерошил ее волосы на затылке и рывком запрокинул голову еще дальше. Филиппа ответила на поцелуй. Обняв руками, могучий торс и чувствуя, как перекатываются мышцы на спине под влажным льном рубахи, она лихорадочно повторяла про себя: «Возьми меня! Освободи меня, наконец!»
Хью осыпал поцелуями ее щеки, лоб, виски. От тяжелого дыхания его широкая грудь бешено вздымалась.
– Других женщин у меня нет… – произнес он на одном дыхании. – Есть только ты…
Расстегнув плащ девушки, Хью накрыл ладонями ее груди, заглушив поцелуем ошеломленный возглас. Вместо боли от его грубых ласк она ощущала лишь наслаждение, особенно когда бугорки мозолей
– Я чуть с ума не сошел… я думал, это никогда не случится…
Хью вздернул вверх подол сорочки и приподнял Филиппу, так что ей пришлось обвить ногами его бедра. Там, где они теперь так тесно соприкасались, его желание было более чем очевидно в каменно-твердой плоти под одеждой. Внезапно Филиппа увидела все это со стороны и вспомнила десятки подобных сцен, когда потаскухи с Кибальд-Стрит ублажали своих клиентов. Это заставило ее отшатнуться.
– Не здесь, Хью! Не так!
Он взял ее за талию и поставил на земляной пол. Сейчас они пойдут в спальню, на мягкую перину! Но Хью всего лишь увлек ее в ближайшее пустое стойло и повалил на охапку соломы. Не успела она опомниться, как он навалился сверху. Еще через пару мгновений ноги Филиппы были разведены в стороны и рука Хью задвигалась между ними. Все происходило так быстро, словно ураган застал ее в открытом поле и понес, не давая ни за что ухватиться, не позволяя остановить бешеное движение навстречу неизвестности.
Что-то твердое и горячее скользким кончиком ткнулось между ее ног. От неожиданности девушка ахнула. Ладони протиснулись под бедра, приподнимая ее. Боже, какое оно огромное! Ей будет больно!
– Подожди, Хью! – взмолилась она, упираясь ладонями ему в грудь.
– Не могу.
Он принял нужную позу, раздвинув лепестки ее женской плоти.
– Мне надо что-то тебе сказать!
– Потом.
Хью слегка отстранился, готовясь толчком проникнуть в нее.
– Хью! Не так быстро!
– А в чем дело? – едва вымолвил он, дрожа всем телом.
Волосы почти закрывали его лицо, но Филиппа видела, каких усилий ему стоило сдержаться.
– Это мой первый раз, Хью!
– Что?!
– Это мой первый раз, поэтому помедленнее!
– Ты хочешь сказать – наш первый раз?
– Нет, мой! Я… я еще девственна, Хью.
Несколько секунд он смотрел на нее в полнейшем изумлении, потом прикрыл глаза и грубо выругался.
– Я собиралась тебя предупредить, но все случилось так быстро!
– Я должен был догадаться. – Хью отодвинулся, сел и начал натягивать одежду. – Я и догадывался!
Филиппа тоже уселась. Оправила подол сорочки. Тронула его за плечо.
– Это вовсе не значит, что мы не должны, просто тебе не стоит так спешить.
– Тогда какого черта люди, считают тебя… какого черта?!
– Только так я могу избежать брака, – объяснила Филиппа, не решаясь смотреть ему в глаза.
– Ах, брака! Что ж, это имеет некоторый идиотский смысл. Но ведь ты водила к себе мужчин, а они потом болтали о том, как славно провели с тобой время!
– Они приходили, чтобы побеседовать. Мужчинам свойственно привирать насчет своих побед.