Солнце и Луна
Шрифт:
— Так поторопимся!
Спустя час мы все устроились в экипаже, служанки активно паковали чемоданы, чтобы послать нам вдогонку, отец втолковывал Матильде перипетии своей биографии, отправившаяся с нами Милена Дымова давала пояснения на самых эмоциональных моментах, а я — смотрела в окно, всем сердцем желая трансформироваться, и полететь к Ярогневу, а не катить в медленной зимней карете.
«Держись, мой милый, только держись! Я так долго отвергала тебя, а теперь, когда я рискую потерять тебя навсегда, мое сердце готово разорваться от боли.»
В мои мысли ворвался голос Матильды:
— Но
— Остановятся. Сам крол Ольгерд Казимиров вмешался, привлек султана — правителя их державы, — и вместе они надавили на Ямана Парса Рустемзаде.
— Так вражда прекращена?
— Да, Ольгерд еще договаривается о мелочах, но скоро все окончательно закончится. И мы объявим, что Туана Круторогова на самом деле жива.
— Я хочу оставить свое имя.
Все обернулись ко мне.
— Я привыкла быть Элиф.
— Но это не твое настоящее имя, — нахмурился отец. — Ты Туана, и скоро ты вернешь себе заслуженное положение. Я уже отправил весточку домой, чтобы поскорее подготовили нашу родовую диадему «Извержение вулкана». И Ольгерд потребовал от Рустемзаде вернуть украшения Танильдиз.
Мне было глубоко наплевать на все драгоценности мира вместе взятые, если они не могли исцелить моего Ярогнева. Моего… А ведь раньше я так называла другого парня! Еще совсем недавно я едва сдерживала слезы, когда Матвей Ясногоров объявил о помолвке с дочерью правителя. Неужели я не любила его по-настоящему, неужели это была первая влюбленность, а не первая любовь? О нет, об этом я сейчас точно не хочу думать!
— Значит, крол лично вмешался в эту ситуацию, — тихо произнесла моя опекунша.
И я понимала ее состояние, ибо сама была в шоке, когда узнала, что за меня вступился всемогущий правитель, крол Казимиров, лучший друг моего отца. На протяжении многих лет я считала себя обычным человеком, сиротой на попечении у доброй женщины, а однажды в мою жизнь вмешался Артемий Круторогов, оказавшийся моим родителем, и понеслось: учеба в лучшей Академии мира, первые отношения с драконом — Матвеем Ясногоровым, друзья и враги, нападение, едва не стоившее мне жизни. И в довершение всего оказалось, что я — самая настоящая кровная драконица! Пусть даже родовая сила пока не откликается, и я не могу принимать драконий облик, но это не меняет факта моего благородного происхождения.
У меня было время свыкнуться с этими мыслями, но на Матильду все навалилось в одночасье. Она сжалась на сиденье, отвернувшись к окну, и я наконец-то оторвалась от собственных переживаний.
О нет, кажется, она осознала, что если Рустемзаде подожгли театр, то ее родная дочь погибла из-за меня! Вдруг она меня возненавидит, вдруг будет считать виновной в своих бедах? Я не могу лишиться ее, женщины, которая растила меня, воспитывала, подарила свою нежность и заботу. Не Танильдиз я считала матерью, и даже не Людмилу Коледину — служанку, которой поручили спрятать меня от врагов, — а именно Матильду.
— Вы ненавидите меня? — спросила тихо, и все уставились на меня с недоумением. — Из-за меня Рустемзаде сожгли театр, и в том числе вашу дочь.
Опекунша расплакалась.
— Элиф, как ты можешь! Выбрось эти мысли из головы! — она сжала меня в объятьях, и с моего
— Но у вас было такое печальное лицо.
— Просто я поняла, что теряю тебя. Когда ты вернешь себе свой род, мне придется исчезнуть из твоей жизни.
— Ничего подобного! — возмутился отец. — Мы вам стольким обязаны, что мне никогда с вами не расплатиться! Да и разве вы не хотите приезжать в гости к Элиф в наш родовой замок, присутствовать на ее свадьбе, когда она выйдет замуж? Отныне и навсегда вы — часть нашей семьи.
Глава 2
Во имя любви
Вскоре мы подъехали к городку, где Артемий решил сделать остановку на ночь. Я протестовала, но безуспешно:
— Милая моя, вам нужно отдохнуть, вы не привыкли к таким долгим поездкам. Поверь на слово, сейчас в тебе кипит адреналин, но уже совсем скоро ты и сама почувствуешь, как устала и измучалась. Подумай о госпоже Стрелицкой, ей тоже приходится нелегко!
Пришлось уступить, и я мерила шагами выделенную мне комнату всю ночь, пока усталость не свалила меня с ног, и я не погрузилась в тревожный сон. Утром я с предельной скоростью поглощала завтрак, не чувствуя вкуса еды; мое нервозное состояние ни для кого не было секретом, поэтому, едва закончив завтракать, я подскочила на ноги, поблагодарила отца, сказала, что пойду готовиться к отъезду, и всем пришлось отставить столовые приборы.
И так продолжалось раз за разом, потому что погодные условия не способствовали быстрому продвижению, и нам (к моему полному отчаянию) приходилось регулярно останавливаться в гостиницах. Мои спутники вели беседы о прошлом, о планах на будущее, я же мысленно была с Ярогневом, представляя его лицо, моля всех языческих богов, чтобы они даровали ему спасение. В такой тяжелый час мне в очередной раз захотелось, чтобы сверху кто-то смотрел на нас, и не оставил наедине с бедой.
Однако и у такого препятствия, как расстояние, имеется конец, поэтому после мучительной дороги мы наконец-то прибыли в Сколлкаструм.
— Смотри, дочь, вот он — оплот севера.
Огромная мрачная крепость врезалась в море, ее высоченные башни навевали мысли о замурованных там врагах, всюду выделялись катапульты, предназначенные для обороны воздушного пространства. Неудивительно, что замок так и остался непокоренным: эти приспособления запросто прострелят даже драконью чешую!
Когда мы подъехали, нас уже ожидала приветственная делегация.
— Господин Круторогов, рады вас видеть! — сказал Леон Беломорский, кузен Ярогнева. — Мы не ждали вашего прибытия. У вас поручение от крола?
— Нет, мы здесь, чтобы узнать, как ваш кузен. Он жив?
Мое сердце оборвалось, потому что Леон не отвечал, а лишь смотрел на отца. Из-за его спины вышла изящная драконица — Ярослава Беломорская, моя сокурсница по Академии, с который мы друг друга ненавидели. Она была влюблена в Матвея, который отдал предпочтение мне, но потом Ярослава исцелилась от чувств к нему, и перестала видеть во мне врага. Еще совсем недавно в столице мы отлично проводили время вместе, и мне стало казаться, что мы можем подружиться, а потом на Ярогнева напали, и их семья срочно отбыла на север.