Солнце и Луна
Шрифт:
Ситуация сложилась крайне щекотливая, но мой отец оценил сдержанность Дартмура. Он действительно никому не рассказал о своих наблюдениях, не создавал нам проблем, а в чем-то, как оказалось, даже помог.
— Я дал вам на экзамене лист с вопросами о лавовых драконах, помните?
Так вот почему он так пристально на меня смотрел!
— Мне стало интересно, сможете ли вы непредвзято написать о своем же роде. И вы справились великолепно!
Когда первые эмоции сошли, мы вдоволь насмеялись над
Ну а потом случились три наиважнейших события.
Первое — меня наконец-то официально признали наследницей Артемия. Перед самым концом зимних праздников в столице, крол Казимиров лично объявил на заключительном балу, что дочь господина Круторогова на самом деле жива. Драконы тут же схватились за сердца, предчувствуя неиссякаемый источник сплетен, и правитель их не подвел: они выслушали трогательную историю разлуки родителей с ребенком, вражду и месть с неназванным родом (Рустемзаде потребовали не обнародовать их участие в моих гонениях).
Также довольный собой крол не забыл упомянуть, как он лично уладил давние разногласия, взял меня под защиту своего имени, и мягко намекнул, что любое неуважение ко мне будет расцениваться как нанесение обиды правящей семье. Кульминационным моментом стало раскрытие личности «виновницы торжества», и драконы взорвались эмоциями, когда узнали, что якобы смертная ученица Элиф Стрелицкая на самом деле — драконица Туана Круторогова, единственная наследница рода Подводных Вулканов.
Разумеется, самые интересные новости мы узнали из письма Аглаи Мунтияровы — доверенной помощницы Артемия. Оказалось, все благородное общество в один голос заявило, что с самого начала было понятно мое «не простое происхождение», раз меня приняли в Академию и «особо благоволили». Крол не посчитал нужным рассказывать о моем неведении в собственном происхождении, поэтому меня сочли «юной драконицей, хранившей тайну», и столичные завсегдатаи опечалились из-за невозможности немедленно со мной познакомиться. Тогда же и всплыло имя Вадима Хрусталева — ученика-дракона, едва не убившего меня пару месяцев назад. Его исключили, и отправили в ссылку, и теперь драконы с особым наслаждением поливали его грязью за нападение на кровную драконицу. Пусть он и считал меня тогда человеком — его вины это в глазах общества не умаляло.
Отец же знакомился с письмом от крола Казимирова, и его глаза светились от счастья.
— Дочь, — обратился он ко мне, — скоро мы получим твои измененные документы, Ольгерд распорядился направить их сюда.
— Поздравляю, сударыня Круторогова! — улыбнулся лорд Дартмур, и присутствующие повторили его поздравление.
Я встретилась взглядом с Матильдой, и, такое чувство, будто нам на секунду открылись мысли друг драга. «Я всегда буду твоей Элиф!» — сказали мои глаза. «Знаю, моя девочка, моя Элиф!» — ответила мне она.
— В любом случае, в Академию ты вернешься уже с новым именем, — продолжал ликовать отец. — Я позабочусь, чтобы преподаватели следили за поведением учеников, никто не посмеет давить на тебя. Все ведь понимают, что такое защита именем крола!
— Я тоже сделаю все возможное, — кивнул Девон, и они с Артемием пожали руки.
— Скорее бы показать тебе твой дом, дочь! Место, где ты родилась, твое родовое гнездо.
—
В этот момент мое сердце с силой сжалось, Ярослава с Леоном понимающе переглянулись, Эксетер заинтересованно впился взглядом в Ярогнева, госпожа Беломорская опустила глаза, господин Клеверов не сдержал смешка, а отец грустно вздохнул.
Отсюда вытекает второе важное событие — Кристофер Беломорский продемонстрировал присущую северянам прямолинейность, и попросил мою руку для своего сына. Отец точно был недоволен поспешностью, но согласился с самой искренней учтивостью, на которую был способен.
Мои щеки раскалились, а руки задрожали, когда Ярогнев с помощью Леона поднялся на ноги, и повторил предложение уже лично мне. Я согласилась, он надел мне кольцо на палец, и мы поцеловались, вызвав радостные поздравления, аплодисменты и прочие выражения чувств. В комнату вошли слуги с ларцом, открыли, и моя будущая свекровь вытащила оттуда родовую диадему Беломорских — «Слезы моря». Я полуприсела, и украшение водрузили на мою голову.
Диадема была невесомой, удобной, выглядела изящной и волнующей, словно олицетворение таинственных морских глубин. Подвески из прозрачных кристаллов нереальной красоты при каждом движении головы покачивались, играя на свету, и придавая лицу особый блеск. Это я поняла потом, когда увидела себя в зеркале, а в тот момент у меня просто не было сил дышать от волнения.
— Мы рады принять тебя в наш род, Туана Круторогова! — произнесла госпожа Беломорская тоном, исключавшим любую радость.
Глаза отца увлажнились, и неудивительно: сбылась его мечта, он обрел дочь, выдавал замуж, почти все вокруг излучали счастье, и былые беды остались позади. Он ничего не говорил, но я нутром чувствовала его желание пойти дальше, и изменить жизнь куда радикальнее. Любопытно, он уже выбрал себе новую супругу, или только подумывает о женитьбе? Будет ли она моей ровесницей, или на этот раз он возьмет в жены вдову? Вряд ли, первый вариант выглядит более походим на правду: ему нужен наследник, и молодая здоровая драконица, способная родить детей.
От этой мысли мне стало больно, но я постаралась отогнать плохие мысли, и сосредоточиться на своем счастье. Я выйду замуж за любимого мужчину, мы будем счастливы, и через все испытания мы пройдем вместе! Да будет так!
Ярогнев медленно поправлялся, но после помолвки ему снова пришлось вернуться в палату к целителям, откуда его долго не выпускали. Вынужденное бездействие злило его, он жаждал приступить к расследованию, найти тех предателей, убийц своего брата. К тому же как новому наследнику рода ему предстояло много хлопот, а господин Клеверов прописал постельный режим, заставляя лежать круглыми сутками.
Продленные каникулы подходили к концу, нам с Ярославой предстояло вернуться в Академию. Конечно, видя, как восстанавливается Ярогнев, мы могли со спокойным сердцем покинуть Сколлкаструм, но нам было грустно расставаться и с ним, и с этим прекрасным временем, проведенным на севере.
Тогда-то и произошло третье важное событие — Эксетер Дартмур посватался к сударыне Беломорской. Ярослава светилась любовью, когда жених надел кольцо с огромным камнем на ее изящный пальчик, а потом лорд Дартмур приказал внести ларец, в котором обнаружилась их родовая диадема — «Цветущий вереск», — идеально подходившая к ее черным волосам. Когда пришла моя очередь ее поздравлять, я не сдержала эмоций, и крепко ее обняла, что выходило за рамки приличий, но драконица радостно ко мне прижалась, вызвав одобрение у всех присутствующих.