Солнце и тень
Шрифт:
Во многих осознаваемых снах спящий отчетливо ощущает некий переходный момент, когда его сознание переключается с обычного сна в осознаваемое состояние — момент, который исследователи осознаваемых сновидений теперь называют началом осознаваемости. Такое переключение сознание иногда ощущается очень четко — похожее чувство бывает, когда летишь на самолете: облака вдруг рассеиваются, и в глаза ударяет ослепительный свет солнца. Порой же оно наступает так медленно и постепенно, что проходит для сновидца почти незамеченным. Состояние осознаваемого сновидения также часто характеризуется чрезвычайно чистыми энергиями, которые струятся сквозь тело и ум спящего, оставляя приятное ощущение покалывания, часто сопровождаемое великолепными яркими цветами, острым ощущением блаженства
Тем читателям, которые хотели бы сразу получить более полные теоретические сведения по осознаваемым сновидениям, предлагаю прочитать десятую и одиннадцатую главы этой книги, прежде чем обратиться к изложению моего эксперимента, содержащемуся в Части I. Тем же, кто предпочитает прочитать отчет об эксперименте прежде, чем перейти к формулировке понятий, я рекомендуя прочитать книгу в обычном порядке, от начала до конца. Здесь мы находимся как бы на перекрестке: как быть — сначала описать нечто почти неопределимое или сначала попытаться определить нечто почти неописуемое? У меня есть только одно предложение: пусть каждый читатель сам выберет свой путь, зная, что каждая из дорог в итоге приведет к одной и той же цели.
Эта книга не является общим или вводным руководством по сновидению или толкованию снов. Отдав много лет этой области психотерапии и преподавательской работе, я вполне удовлетворен несколькими прекрасными вводными трудами, которые уже вышли в свет, и не хочу повторять или копировать эти более ранние издания [4] . Я же намерен, обратясь к жанру личного, субъективного, автографического повествования, глубже исследовать одну из самых интересных и многообещающих сторон мира сна — состояние осознаваемых сновидений. Насколько мне известно, до сих пор написана только одна похожая книга автобиографического характера — «Путь к экстазу: метод мандалы сновидений» Патриции Гарфилд. Я в большом долгу у доктора Гарфилд за эту ее работу и за личное общение на тему осознаваемых сновидений, которое связывает нас уже несколько лет. По сути моя книга и мой опыт подтверждают многие ее переживания, а кроме того, отмечают некоторые субъективные отличия, неизбежные у осознаваемых сновидцев просто потому что два сновидения не могут в точности повторять друг друга.
4
Для тех читателей, которых интересуют вводные книги по сновидениям, я порекомендовал бы «Творческое сновидение» Патриции Гарфилд и «Власть сна» и «Игру сна» Энн Фарадей.
В этой книге я использую слово эксперимент в личном и символическом, а не в строго научном смысле. В моем случае его можно легко заменить словом переживание, потому что эта книга — мой личный рассказ о том, как я проводил эксперимент, о необычных снах, которые стали его результатом, и комментарии к этим снам. Она еще и рассказ о многочисленных эмоциональных откликах, возникших в ответ на эти осознаваемые сновидения; в нем изображены некоторые психологические препятствия, которые я в себе обнаружил, а также сопутствовавшие им ступени роста.
Размышляя о заглавии для книги, я выбрал «Солнце и тень», чтобы сделать акцент на взаимодействии света и тьмы в собственной душе, а быть может, и в душах всех остальных людей. Это взаимодействие возникло и стало развиваться в разных направлениях по мере развертывания моего эксперимента с осознаваемым сновидением. Сейчас я вижу, что это было неизбежно: по мере того, как в состоянии осознаваемого сна я открывался Свету и общался с ним, я стал яснее осознавать неразрешенные в прошлом эмоциональные конфликты и те отрицательные личные черты и тенденции, которые мне все еще присущи. Вникая в самые сокровенные подробности своего эксперимента, я оценил слова Юнга «Чем ярче солнце, тем чернее тень». Обнаружив,
Разумеется, заново просматривая свой дневник сновидений за последние десять лет, я обнаружил, что мои сны постоянно рассказывали о таком взаимодействии. Требовалось только время и желание, чтобы осознать гораздо более широкую и всеобъемлющую картину такого скрытого и в то же время универсального положения вещей. Я же, со своей стороны, уверен, что вывел, по крайней мере для себя, один более широкий духовный и психологический принцип: проникая в какое-либо измененное или «высшее» состояние сознания, человек скорее всего попутно обнаружит некоторые дотоле скрытые аспекты темной стороны своей души. Или же, на самый крайний случай, искатель заново обнаружит эти скрытые темные аспекты на более глубинном уровне, нежели когда-то прежде. «Чем ярче солнце, тем чернее тень». Если это действительно один из законов психического развития, я уверен, что было бы полезно исследовать эту аксиому более глубоко.
При изучении подобного автобиографического произведения важно, чтобы читатель по мере знакомства с ним постоянно задавал себе два главных вопроса: Какие аспекты проведенного автором эксперимента свойственны осознаваемым сновидениям самим по себе, а, значит, будут общими для переживаний других сновидцев?
Какие аспекты проведенного автором эксперимента уникальны и скорее всего не случатся у других сновидцев? В тексте я стремился помочь читателю разобраться в этом вопросе, в меру своих возможностей выделяя те составляющие моего эксперимента с осознаваемым сновидением, которые берут начало в моей собственной биографии.
В наши дни на Западе все больше психологов и исследователей в области эволюции сознания начинают уделять осознаваемому сновидению особое внимание. Большинство из них относится к этой новой форме энергии с великим энтузиазмом и трепетом. В то же время, создается впечатление, что большинство ученых не совсем уверено, в чем же заключается конкретная польза и выгода осознаваемого сновидения. Эти вопросы подробно рассматриваются в одиннадцатой главе. Лично я склонен согласиться с аналогией, использованной Стивеном Лабержем: современное понимание силы осознаваемого сновидения можно сравнить с тем обиходным пониманием электричества, которое было у людей во времена Бенджамина Франклина. В середине восемнадцатого века многие знали о существовании электричества, а кое-кто даже знал, как, прибегнув к несложным экспериментам, продемонстрировать его действие.
Но большинство людей той эпохи все еще не знало, как можно будет использовать электричество, даже если его энергию удастся как-то обуздать. Но для дерзкого человеческого разума неизвестность никогда не была помехой — напротив, именно она гонит нас на поиски новых открытий. Можно сказать, что Бенджамин Франклин действовал от лица всех нас, когда, прихватив воздушный змей и ключ, он в разгар грозы отправился искать собственное понимание взаимосвязи между молнией и новым явлением, которое назвали «электричество».
Я испытываю особую гордость, посвящая такую книгу основателям нашей страны. Обычно я не думаю о государственных деятелях и парапсихологии в одном контексте.
Однако, заканчивая первый набросок текста, я ощутил, как во мне вздымается огромное чувство благодарности к этим людям из прошлого нашей страны. Я отчетливо понял, как мне повезло, что у меня есть свободное время, образование, профессиональный багаж и все, культурное достояние — все, на что я могу опираться в работе над такой книгой, которая кому-то может показаться непонятной и даже заумной. С глубокой признательностью я понял, что такое поле приложения усилий, как осознаваемые сновидения, могло возникнуть только в стране, где веками высоко ценятся и ревностно оберегаются интеллектуальные, социальные и академические свободы.