Солнце любви [Киноновелла]
Шрифт:
Это исключительная любовь, объемлющая всю жизнь человека в его самых заветных связях с родными, близкими, с миром, с возвращением прошлого, с возвращением юности с ее свежестью и новизной восприятия действительности, что и есть поэзия, с явлением гениального лирика. И в этой высшей сфере мировой лирики Шекспир отныне будет узнавать, предугадывать смуглую леди как первообраз женщин, воспетых поэтами:
Когда читаю в свитке мертвых лет О пламенных устах, давно безгласных, О красоте, слагающей куплет Во славу дам и рыцарей7
Тичфильд. Зимний вечер. В гостиной граф Саутгемптон, Джон Флорио, Шекспир и гости, среди них три юные дамы Анжелика, Франсис и Молли.
УИЛЛ ( как бы про себя) Заботливо готовясь в дальний путь, Я безделушки запер на замок, Чтоб на мое богатство посягнуть Незваный гость какой-нибудь не мог. А ты, кого мне больше жизни жаль, Пред кем и золото - блестящий сор, Моя утеха и моя печаль, - Тебя любой похитить может вор. В каком ларце таить мне божество, Чтоб сохранить навеки взаперти? Где, как не в тайне сердца моего, Откуда ты всегда вольна уйти. Боюсь, и там нельзя укрыть алмаз, Приманчивый для самых честных глаз! {48}ФЛОРИО (переглянувшись с графом). Все чаще мы слышим сонеты, обращенные к леди. Ах, кто же это, Уилл?
УИЛЛ. Зачем вам знать?
ГЕНРИ. Ну, хотя бы для того, чтобы нечаянно не выступить вашим соперником. Ведь ваша тайна - от досужих глаз и мнений, а не от нас, ваших друзей, которые будут рады, вместе с вами, привечать вашу избранницу. Позвольте нам угадать, кто она?
УИЛЛ. Хорошо. От вас-то тайн у меня нет и не может быть.
Граф Саутгемптон приглядывается к дамам, словно раздумывая, какая из них ему больше нравится.
АНЖЕЛИКА. Что с ним? Он, кажется, впервые нас заметил? А то все заглядывался на Уилли, вслед за Шекспиром, который влюблен в юношу.
МОЛЛИ. Как Венера в Адониса?
ФРАНСИС. Наш Уилли, конечно, сойдет за Адониса, но он явно неравнодушен к женщинам, и проводит с нами время куда более охотно, чем в окружении графа Саутгемптона и Шекспира.
МОЛЛИ. С Шекспиром ясно. Он поет платоническую любовь. А граф Саутгемптон еще молод. Это он-то и есть Адонис, которого Шекспир устами самой Венеры... приучает к мысли о женитьбе,
АНЖЕЛИКА. Мне кажется, я знаю, что у графини на уме. Она будет рада, если Генри влюбится в меня.
ФРАНСИС. Нет, в меня!
МОЛЛИ. Вряд ли ваше соперничество между собою вскружит голову графу Саутгемптону. Придется мне за него взяться.
АНЖЕЛИКА. Но ты же замужем, Молли!
МОЛЛИ. Может, это и лучше. Надо, чтобы Адонис возжаждал любви и женитьбы, а для этого все усилия, доступные любви, хороши. Я буду наперсницей вас обеих, если вы поведете себя соответственно.
АНЖЕЛИКА. Что это значит - соответственно? Прилично - или наоборот?
МОЛЛИ. Как! Не понимаете? Вы ссоритесь между собою вместо того, чтобы сообща вести осаду крепости, бросая через стены неотразимые стрелы Амура.
АНЖЕЛИКА. Но это же у Амура золотые стрелы, а у нас?
МОЛЛИ. Влюбленные взгляды - это и есть неотразимые доводы любви. Хоть вы сами-то влюблены в нашего Адониса? Или просто хотите выйти за него замуж? Ждете любви от него? Таким образом ничего не дождетесь.
Молли и граф Саутгемптон - они у всех на виду, как на сцене, поскольку это был редкий случай, когда граф разговаривал с молодой женщиной.
МОЛЛИ. Ах, граф, по вашему совету я перечла поэму нашего Шекспира «Венера и Адонис».
ГЕНРИ. Браво, браво! Читали с удовольствием?
МОЛЛИ.. Скорее с досадой.
ГЕНРИ. С досадой? Отчего же, Молли?
МОЛЛИ. (растроганно). Молли! До сих пор я слышала от вас лишь миссис Фиттон.
ГЕНРИ. Ох, что же удивительного в том?
МОЛЛИ ( бросая на него влюбленный взгляд). Когда вы здесь, как принц, наследный принц, при этом вы прекрасны, как Адонис, не смею и подумать я о счастье привлечь вниманье ваше к моей особе, поэтому я тронута до слез. Простите!
ГЕНРИ (с изумлением, про себя). Вправду тронута до слез? И взгляд влюбленный, как стрела, пронзила и впрямь до судорог наслаждения, а очи черные сияют светом, пленительным до неги и любви.
МОЛЛИ. Что с вами, граф? Иль в самом деле вы Адонис, чья душа с таким трудом выносит любовь самой Венеры?
ГЕНРИ.. Я - Адонис, а вы Венера? Вы это разыграть хотите здесь и на виду у всех? Мысль хороша, но я плохой актер... (Оглядывается, ищет кого-то глазами.) Шекспир же, молодой душой, для роли Адониса, конечно, староват. Но есть у нас Уилли, вот кому роль эта впору. С ним сыграйте пьесу, которую Шекспиру сотворить с поэмой под рукой - пустяк.
МОЛЛИ (слегка смущенная). Но, граф, я вижу в вас Адониса. Венера недаром же в него влюбилась страстно, совсем, как смертная, а не богиня, поэтому беспомощнее нас.
ГЕНРИ. И в самом деле!
МОЛЛИ. Нам справиться с Адонисом нетрудно, и жив остался бы, а уж как счастлив!
ГЕНРИ (уводя в сторону Молли). Вы знаете, я, как Шекспир, восхищаюсь красотой Уилли, при этом вовсе неравнодушен к женщинам, я не Адонис...
МОЛЛИ (оглядываясь). Шекспир?
ГЕНРИ.Я скажу больше, он страстно влюблен в одну даму.
МОЛЛИ. Откуда вы знаете? Неужели он выбрал вас в наперсники?
ГЕНРИ. Нет. Он поет любовь, из его сонетов.
МОЛЛИ. Вы знаете, кто она?
ГЕНРИ. Кто бы она ни была, поэт обессмертил ее.
МОЛЛИ. Значит, вы не знаете, кто она?
ГЕНРИ. Никто не знает. Шекспир держит имя своей возлюбленной в тайне, по ее просьбе или приказанию. Я думаю, она просто замужем, и связь с поэтом, конечно, должна хранить в тайне от света. Но, кажется, я начинаю догадываться, кто она.