Солнце мое 2
Шрифт:
— Я аж потерялся. Спросил её: «А вы что, по телефону не слышали, что голос мужской?» Говорит: «Ну, я думала, вдруг вы для кого-то снимать будете…»
Капец ваще.
После каждого нового случая перечень уточняющих вопросов по телефону удлинялся, и дурацких походов с бессмысленным результатом становилось меньше.
В последний раз он разговаривал минут пять и в итоге записал адрес. Пришёл в комнату:
— Олька, ты меня не теряй, схожу гляну. Хозяева обещали сейчас подойти.
— Что, недалеко?
— Да вообще близко! Как я понял, если мимо частного сектора вниз пройти,
— Да там их несколько.
— Ничё, я номер дома записал, не потеряюсь.
— Ну, давай.
Вернулся он через час в приподнятом настроении.
— Договорился?
— Ага!
— Давай, рассказывай по порядку.
— Да чё там рассказывать? Нашёл быстро. Как дорога вниз идёт, у нижней развилки, напротив, дом стоит. Обычная общага.
— Коридорка?
— Нет, секциями.
— Ну, это уже лучше. Сколько в секции?
— Пять комнат. Кухня общая.
— И туалет, наверное, общий?
В этом отношении я довольно брезгливая, да.
— И общий, и необщий. Короче, эти хозяева там перепланировку сделали.
— Прямо внутри комнаты?
— Ага. Втиснули туда крошечный совмещённый санузел: душ стоячий и унитаз.
— Так ты же говоришь, и так комната маленькая?
— Да крандец. Она была небольшая, квадратов двенадцать, а стала как твоя спальня, наверное, да метр на полтора — коридор входной.
— А как они трубы подвели-вывели? — я пыталась сложить картинку в голове.
— Так общая ванная за стеной.
— А-а-а…
— Ещё есть балкон. Застеклённый! И этим фактом хозяева весьма гордятся.
— И, наверно, хотят за это дополнительных денежек?
— Есте-е-ественно! Да ещё там холодильничек у них в комнате стоит, ещё меньше, чем ваш маленький был.
— Ну, крандец! Как они всё вместили? Или там мебели совсем нет?
— Почему? Есть! Наверное, с какой-нибудь бабушкиной квартиры ещё вывезенная. Как заходишь — с одной стороны шкаф для одежды и диван раскладной, а с другой — стол письменный и холодильник. Дальше угол пустой, дверь балконная открывается. Всё. Гвозди ещё в стену набиты у входа вместо вешалки.
— Зашибись! И сколько стоит такая красота?
— Они хотели сто восемьдесят, но сговорились за сто шестьдесят, — Вовка, довольный, продемонстрировал мне ключ. — Надо бы на него брелок какой-нибудь повесить, чтоб не потерять, — он вытянул из-под кровати свою сумку и принялся в ней рыться. — О!
На свет Божий были извлечены довольно массивное кольцо и непонятного происхождения угловатая железяка размером с монету, на которой был выбит (или вырезан?) какой-то узор. Всё соединилось с ключом. Да, теперь впрямь сложнее потерять, да и брякнет, если упадёт.
— И что, когда переезжаешь?
— Да хотел прямо сейчас часть вещей утащить. Чтоб, как минимум, железо моё у тебя горой не лежало.
Я промолчала насчёт того, что вовсе была не против железа. Пусть бы лежало. И лучше не горой, а как-то даже упорядоченно. Крючков каких-нибудь по стенам наделать для этих целей, например, а мелочёвку в ящики сложить.
Ладно. Самостоятельность.
— Ну и что ты мне на пальцах всё рассказываешь? Давай я сразу с тобой схожу, помогу отнести чего-нибудь.
И
Идти оказалось реально близко, минут пять-семь. Белая пятиэтажка, вся сплошь со всех сторон облепленная балконами.
— Окно-то на какую сторону?
— На эту. Вон, видишь, застеклённый балкон на втором этаже?
— Ага. Вахтёров-то нет? — испугалась я. — А то я паспорт не взяла.
— Не-е, нету никаких вахтёров. Пошли.
13. ТАКОЕ РАЗНОЕ ЛЕТО
АПАРТАМЕНТЫ
Нет, я не ждала от общаги чего-то расчудесного. Особенно сейчас, когда из секционок вахтёров убрали — типа невыгодно им зарплату платить. Ну, народ сразу начал всякие чудеса творить, которые раньше было строго нельзя. Захламляться, засираться, мусор тихонечко в подъезд кульками подбрасывать — типа, уборщица вынесет. Такое.
Но, всё же, эта общага была почище чем та, в которой мы с папой первую крошечную квартирку смотрели. Даже коридор в секции побелен-покрашен — соседи, поди, скинулись.
Вовкина комната была дальняя по левой стороне, рядом с дверью в общую ванную.
Но дверь… прям как наша старая: пни — вылетит. И замок, судя по врезкам в дверное полотно, меняли раз несколько.
— Ты не боишься, что обнесут тебя тут? — я опасливо зашла в «коридорчик» — на самом деле, просто аппендикс, оставшийся после выгораживания отдельного санузла. Хорошо, дверь наружу открывалась, в общий коридор, иначе её даже невозможно было бы закрыть, в этом коридорчике стоя. — Ты хоть деньги у нас оставляй. У нас всё-таки дверь теперь нормальная, и бабушка всё время дома.
— Я подумаю, — дипломатично сказал Вова. — Сумку вон туда рядом со столом поставь.
— Ванну-то можно посмотреть?
— Да пожалуйста! — Вова галантно отщёлкнул шпингалет и распахнул передо мной дверь.
Таких крошечных санузлов я ещё не видала. К дальней стенке был придвинут эмалированный квадратный поддон, довольно большой, между прочим. Над ним — лейка душа, а на обычном уровне смесителей — ещё и кран. Унитаз приткнулся ближе к двери, немного (но некритично) перегораживая проход к душу. Видно было, что унитаз прям новящий, блестящий. Зато все стены и пол были сплошь отделаны странной мелкой прямоугольной плиточкой вида явно бэушного. Спёрли где-то? Или, скорее, собрали, когда где-то дом ломали или отделку меняли. Ну, ладно, спасибо, что есть.
Между бортиками поддона и стенками остались щели, и предусмотрительные хозяева закрыли их широкими полосами полиэтилена спущенными в поддон. Тупо прикрепив их к стенкам несколькими рядами скотча. Вот это, я понимаю, технологии!
Зато открытую часть отгораживала весёленькая китайская шторка с рыбками, подвешенная на куске лески вместо трубы.
— Ты бы дверь не закрывал пока. Чувствуешь, штора эта Шанхайкой пахнет?
Характерный такой резиновый запах. Говорят, хитрые китайцы всё из переработанного мусора делают — и пластик, и ткани, и даже пуховики и ботинки. Верилось с трудом, но Анька уверяла, что видела такую передачу. Так-то она не имеет привычки врать. Кроме того, вонь жжёной резины действительно сопровождала всё, что продавалось на Шанхайке.