Солнце мое 2

Войлошников Владимир

— Нас, вообще-то, учили убивать… — пробурчал Вова.

— Значит, давай не всё. Только то, что влезает в рамки гражданской самозащиты, так скажем.

Он ещё посидел.

— Ну… не попробуем — не узнаем. Так?

— Вот именно. Всё, я тебе макет объявления сделаю, съездишь, напечатаешь, включу их в расклейку.

НАЧИНАЕТСЯ ЗАПАРА

Клеила я в этот раз всё свободное время. Облепила несколько окружающих микрорайонов.

Что касается рекламы, которую я хотела разместить в окнах, в мае задумала и половину лета рисовала, пришлось эти плакаты развесить в магазине.

Другого применения я им не нашла — входной коридор в центре и так был весь улеплен. А на улицу бумага никак не подходила. Противоположной стороной этого момента было то, что часть стен были выложены как бы нишами, в которых как раз можно было разместить что-то яркое и заманушное — но не бумажное, конечно. Или красками нарисовать, или уж кусок печати на баннере заказать, что гораздо проще по исполнению. Я ждала, пока этот кусок будет готов и заведён под крышу, а пока рисовала образцы рекламных плакатов в специальных программках.

Неожиданный звонок застал меня в пятницу, двадцать третьего августа. Бодрая Альбина Константиновна спрашивала меня, когда я принесу в садик рекламные объявления по кружку тестопластики.

Упс. А я в суете и забыла про них!

— Принесу к понедельнику, — пообещала я и положила трубку. Посидела немного и пошла к Ане.

— О, Ольга! — Анна снова варила варенье, на этот раз, судя по запаху, смородиновое. — Заходи, чайник ставь!

Я по-хозяйски протиснулась к раковине (да, кухни у нас в хрущёвках удручающе тесные), налила воды из крана. Вот вода в Иркутске отличная! Безо всяких сомнений можно прямо так пить. Но в чае, всё же, вкуснее кипячёная.

— Пирог сахарный будешь?

— Ха! Конечно буду!

Таких пирогов я больше ни у кого в жизни не встречала. Удивительная выпечка. Не исключаю, что возникла она во время тотальных дефицитов всего, но могла быть и национальной немецкой изюминкой. Открытый большой пирог с начинкой просто из сахара. Нет, кажется, со сливочным маслом, всё же. В общем, очень вкусно! И к чаю — самое то.

— Ань, я ведь к тебе с тяжкой думой.

— А чё такое? — насторожилась Анна.

— Возьми у меня тесто, хотя бы часть, а?

— Тестопластику, что ли?

— Ну да.

— Так я же на очном учусь, ты чего?

— Ты нынче в какую смену?

— В первую, также.

— Так вторую возьми! А первую я, из последних сил.

Аня усмехнулась и сразу озадачилась:

— Блин, я как-то не думала…

— Так это потому что повода не было! А ты подумай.

— Ещё же в центре кружок хотели…

— И в центре! В центре, может, большую группу не наберём, а здесь — точно наберём!

— А выходные?

— Воскресенье! — отрубила я. — Зато не будешь от родителей зависеть в финансовом плане. Совсем.

Она задумалась. Долго думала, минут пять. Вздыхала. Я успела ещё кусок пирога съесть.

— А план занятий у тебя есть?

— Конечно! Я же всё записывала. Дава-ай! Там и группы больше, по деньгам даже интереснее получится. Тебе Константиновна уже звонила?

— Да-а, я вчера объявления унесла.

— Ну и отлично! Давай, в понедельник вместе сходим, по тесту переговорим?

И мы сходили. И переговорили. Аня забрала у меня половину групп,

и осталось у меня два утренних дня. Уже легче!

Весь стол вокруг компьютера у меня в кабинете центра был заложен пачками объявлений о разных кружках. Вторая половина августа (это уж я поняла) — страда нашего бизнеса. Один день год кормит и всё такое. Через неделю уже занятия начнутся, чем лучше мы утеплим микрорайон, тем активнее сформируются группы в начале года. А чем они активнее и быстрее сформируются — тем бодрее потекут в кассу центра денежки! В общем, идея ясна, да? Я приходила на работу, переодевалась в бомжатскую одёжку, которую не жалко, и шла клеить-клеить-клеить, пока ноги несут и руки держат. В «Шаман-камне» в эти часы дежурила администратор Шура, которая приехала с каникул — и сразу вышла на работу. С корабля на бал! В обед я приходила и передавала Шуре эстафету часа на три. Для этих целей она тоже принесла из дома бомжатское. Цивильную-то одежду жалко клеем портить!

В среду вот так прихожу — ни рук, ни ног, честное слово — а около Шуры тётенька сидит. Худая (почему-то пришло сравнение: как лошадь). Худощавая, в общем.

— Ольга Александровна! — официально (в присутствии чужих-то) обратилась ко мне Шура. Так-то мы давно на «ты» перешли. — Женщина ищет зал. Тренер по йоге.

— Да, — улыбнулась тётя, и лицо сразу сделалось живым и даже, как будто, не таким худым. — Мне сказали, у вас зал есть?

— Я переодеваюсь? — негромко уточнила Шура.

— Да, давай. Там в кабинете пачку возьми и бутылку клея.

Шура унеслась, а я тяжело опустилась на стул администратора. Ноги чёт прям гудели. Достала из стола разноцветное расписание. Ой, руки страшные — пипец! Чёрные все от смеси пыли с клеем… Я спрятала ладони под стол.

— М-да, с большим, пожалуй, уже не получится. Если только вы не хотите работать в будни утром или днём.

— Мне бы выходные…

Я выпятила губы. Оставалось, конечно, окно. Но я его, вроде как, обещала под историчку и фехтование, которые должны были выйти в середине сентября.

— Могу предложить маленький.

— А сильно он маленький?

Я прикинула:

— Человек на пятнадцать. Ну… если поплотнее встать и резко не прыгать, то двадцать, наверное, можно поставить.

Из кабинета появилась Шура в «форме расклейщика».

— Шур, покажи человеку маленький зал, а?

— Да конечно!

Хорошо ей, бодрячком! А я пока из последних сил метнусь руки вымою, а то это ж ужас ужасный…

Дамы сходили, посмотрели на малый зал. Я тем временем успела привести себя в относительно приличный вид. Вернулись. Шура убежала клеить. Тётя-йога (или как её назвать?) снова села напротив меня:

— Да, думаю… — она слегка нахмурилась и кивнула своим мыслям. — Мне подходит…

Я устало втупляла на неё и понимала, что что-то не так.

— Вас что-то смущает?

Она нервно покрутила в руках маленький листочек.

— Да-а… Знаете, я, вообще-то, врачом ЛФК работаю. Курсы закончила не так давно. И вот… Не знаю…

— Не знаете, получится ли у вас?

— Нет, у меня-то получится. Я… Не уверена, что получится набрать группу.

Ага. А в средствах тётенька, видимо, ограничена.