Солнце мое 2

Войлошников Владимир

Вышел какой-то дядя, начал умно говорить про кино. Я так уже волновалась, почти ничего не понимала. Потом фильм пошёл. Ах, вот он почему на тридцать минут! Я думала… а оказалось — документальное, про рыб каких-то. Потом снова говорили. На сцену вышли режиссёр фильма с кем-то ещё из своей команды. Отвечали на вопросы из зала. Ничего не помню, ни слова вам не перескажу. Наконец всё закончилось, и люди начали вставать.

— Пойдём к сцене ближе, — сказал Вова и взял меня за руку… и тут он, видать, почувствовал,

как дрожат мои пальцы.

Вовка резко наклонился и заглянул мне в лицо:

— Олька, ты чего? — сзади напирали выходящие с нашего ряда, и Вова поскорей провёл меня между сидений и притиснул к стенке бокового прохода: — Олька! Ну-ка успокоилась! Или пошли вообще отсюда, ещё не хватало так нервничать…

— Нет уж! — я встряхнулась. — Я нормально. Пошли. Вон Таня.

Таня с кем-то деловито-приветливо разговаривала, увидела меня, многозначительно кивнула — мол: вижу вас! — быстро что-то договорила худощавой женщине и торопливо подошла к нам. Вокруг бурлили толпы народа, её кто-то всё время пытался остановить, спросить, и всем она отвечала:

— Минуточку!.. Сейчас-сейчас!.. Извините, одну минуту!.. — она схватила меня за руку и потащила за собой на сцену: — Пошли-пошли, скорее!

Мы нырнули за кулисы, где было относительно спокойнее, лишь время от времени кто-то пробегал мимо, протаскивали какие-то декорации и аппаратуру, и посреди этой деловитой суеты стояли два мэтра — это явно были мэтры, тут, как говорится, по другому и не назовёшь: холёные, с благородными гривами волос, в дорогих пиджаках, и даже перегаром от них несло как-то интеллигентно.

— Виталий Семёнович! — всплеснула руками Таня. — Что ж вы тут стоите, там вас группа ждёт! Пойдёмте, я провожу! Иван Сергеевич, молодые люди — к вам, по поводу рукописи!

Таня увела одного из светил культуры. Второй величаво поздоровался с нами, благодушно раскланялся со мной, Вове даже руку пожал.

— Здравствуйте, здравствуйте… М-гм. Начинающие соавторы, я так понимаю?

— Верно, — сдержанно ответил Вовка. Я только кивнула. В зобу спирало, если вы понимаете.

— Что могу сказать? Неплохо, неплохо для первой рукописи. Интересный, незаезженный сюжет. Хотя, по-моему, что-то похожее недавно мелькало в альманахе научной фантастики.

Меня немного покоробило слово «мелькало», а Вова хмуро сказал:

— Это наш рассказ. Он занял третье место в конкурсе сетевых авторов.

— А, ну понятно, — небрежно кивнул редактор. — Но нам, увы, не подойдёт.

У меня прям сердце упало.

— Почему? — упрямо спросил Вова.

Редактор вздохнул и поджал губы.

— Как вам сказать…

— Иван Сергеевич! — завопили из дальнего конца коридора. — Вы идёте?! Начинаем.

Ага. Банкет стынет, водка греется, а мы тут деятеля задерживаем.

— Иду-иду, Елизавета Степановна! — крикнул редактор

и снова повернулся к нам, слегка поморщившись: — Ну, не поверил я в эту историю. Понимаете? Не жизненно…

Тут пробегающий мимо встрёпанный человечек весьма беспардонно дёрнул его за рукав:

— Чё стоишь, Волтов? Пошли-пошли!

— Одну секунду! — махнул ему рукой господин редактор и снова обернулся к нам, дежурно улыбнувшись: — Желаю вам творческих успехов. Всего доброго.

— Где наша рукопись? — спросил Вова, придержав за локоть господина Волтова, который спешил с нами распрощаться.

— Рукопись?..

— Ну да. Вы читали рукопись. Где она?

— Я, право…

— Хорошо, что у меня осталась нотариально заверенная копия, — вдруг разморозилась я. — И тем не менее, верните нашу рукопись Татьяне. Мы её заберём. До свиданья.

Я развернулась и пошла по коридору. Реветь хотелось, ужас.

— Скользкий тип, — сказал догнавший меня Вова.

— Думаешь, хотел притырить? — сердито спросила я.

— А хрен его знает. Всякое бывает. Отдаст кому-нибудь своему, чутка переделают, а потом доказывай…

И, тем не менее, мне было люто обидно.

НЕ СЛАБО!

Назавтра, если вы помните, как и во всякую субботу, с утра у меня было занятие по восточному танцу (да, я продолжала ходить танцевать — зря ли я себе костюм сшила!), потом перед историческим танцем шло занятие по степу — а, значит, у меня перерыв на полтора часа. Пошла в кабинетик — смотрю в окно, а у Вовки в павильоне целая компания! И все так эмоционально руками машут. Вова при этом успевает в компьютере кого-то убивать…

Переоделась я быстренько и тоже туда побежала — интересно же!

Дискуссия крутилась вокруг похищения киоска Халкона. Основной пар все уже выпустили, и мне достались выжимки:

— Я матери так и сказал: дурацкая была затея! Если бы с Вовкой не разбежались, ничего бы такого и не случилось!

Не знаю, на что рассчитывал Халкон, но Вова только продолжал сосредоточенно кого-то расстреливать.

— И чё ты теперь? — спросил Витя-Витольд. — Закроешь бизнес?

Халкон пожевал губами:

— Так-то, не хотел. Деки все дома, основной запас кассет тоже дома. Киоска жалко…

— Хрен ты его сейчас догонишь, — сказал рыжий парень, имени которого я всё не могла запомнить, и так и звала его про себя «Рыжий».

— Да-а-йх!.. — невнятно-раздражённо высказался Халкон и тряхнул рукой. — Ясно, что не догонишь. Зато в Политехе в вестибюле киоски начали ставить. Внутри — тепло. Под их же охраной. Аренда недорогая, я узнал. Договорился уже. Олежа предлагает не только кассеты, а ещё батончики всякие продавать. «Марс» там, «сникерс», «баунти» и прочие «эмэндэмсы», — вот тут, я смотрю, Вовка ушки на макушке насторожил.