Солнце на стене
Шрифт:
— Я бы похлопал тебе, — сказал я, — да руки заняты…
— А ты борец? — спросил Уткин.
— Я? — переспросил Игорь. — Я, наверное, сотню вскрыл честных, безвинно погибших людей. А вот отъявленному негодяю не вспорол живота даже мертвому…
Мы облюбовали для отдыха хорошее место на берегу озера. Чуть слышно над нами шевелились листья ясеня. В траве, густо разросшейся вокруг, без устали работали кузнечики, и их трескучая музыка была приятна для слуха. Муравьи деловито обследовали наши закуски. Один из них взобрался
— Зачем нам какое-то Бабино? — сказал Игорь. — Давайте здесь жить!
— В этом озере наверняка есть рыба, — поддержал Уткин.
— А лодка? — спросил я. — Какая рыбалка без лодки?
Игорь, прищурив голубые глаза, посмотрел на меня:
— А что там такое в Бабине?
— Озеро Доброе, — сказал я.
— А еще?
— Увидишь, — сказал я.
Пообедав, мы с полчаса полежали на траве, потом пошли купаться. На песчаном откосе разделись догола — поблизости не было ни души — и бросились в прохладную воду. Первым вылез на берег Игорь. Собрал удочку и, нацепив на крючок кузнечика, стал удить. Смешно было видеть его, огромного, широкоплечего, по пояс в воде с тоненькой удочкой в руках и сосредоточенным лицом. Когда мы подошли к нему, то увидели на берегу двух приличных подлещиков.
— Где мой спиннинг? — заволновался Аркадий и бросился к машине.
Мне стоило большого труда уговорить их двинуться дальше. Игорь ни за что не хотел покидать это озеро.
— Поезжайте, — сказал он, не отрываясь от поплавка, — на обратном пути захватите…
Уткин не поймал ничего и поэтому встал на мою сторону. Я ему сказал, что на Добром есть лодки и полно щук.
— Ты там был? — спросил он.
— Это озеро на всю округу славится, — сказал я. — Его и назвали Добрым потому, что никогда рыбаков не обижает…
Игорь наконец вылез на берег. К его пятке присосалась пиявка, а он и не заметил.
На траве шлепали хвостами и раскрывали рты пять подлещиков, каждый с хорошую ладонь.
— Вечером будет уха, — сказал Игорь, с удовольствием обозрев свой первый улов.
— Вот на Добром… — сказал я.
— Поехали, — заторопился Уткин. — Надо на вечерний жор успеть!
Ему не терпелось поймать большую щуку.
Мы ехали по накатанной проселочной дороге через глухой бор. Сосны и ели, сумрак и прохлада. «Запорожец» подпрыгивал, встречая на своем пути узловатые серые корни, которые, будто жилы, набухли на желтом теле дороги.
А вот и Бабино — небольшая деревушка, дворов двадцать, не больше. На пригорке стоит часовенка, сделанная еще при царе Горохе. На толстых бревнах выцвели от времени порядковые цифры. Эта часовня еще сто лет простоит. Березы, лиственницы и тополя как попало растут в деревне. На одном из домов аист свил гнездо и гордо стоит в нем на одной ноге. Аист смотрит на озеро, которое раскинулось внизу. Озеро — большое, конца его не видно. На озере красивые пышные острова. И ни одной лодки.
— Да здравствует Бабино! — сказал Уткин.
Мы остановились напротив
И тут я увидел, как из соседнего дома вышел Бобка. Он был в майке и шортах, темный чуб выгорел. Подошел к машине и стал нас разглядывать, потом улыбнулся и сказал:
— Интересно, как вы из нее вылезете?
— Как поживаешь, Боб? — спросил я.
— Отлично, старина… Рад приветствовать вас в этом райском месте!
— Позови Олю, — попросил я.
— Она очень вам нужна?
— Очень.
— И вы из-за этого приехали из города?
— Она на озере? — спросил я.
— Вы, конечно, сидите на полу? — Бобка заглянул в кабину. — Удивительно, как такой огромный дядя умещается в этой консервной банке?
Я мигнул Овчинникову, чтобы помалкивал. Он недовольно крякнул и пошевелился. Машина покачнулась на рессорах и тоже закряхтела.
Аркадий как зачарованный смотрел на часовню и ничего не слышал.
— Семнадцатый век, — сказал он.
— Долго мы будем сидеть в этой душегубке? — спросил Игорь. — И слушать наглые речи?
— Действительно, чего мы сидим? — сказал я.
Уткин первым выскочил из «Запорожца» и направился к часовне. Мы с Игорем, задевая за рычаги и дверцы, вывалились из машины.
— Как ни странно, но в «Запорожцах», как правило, ездят вот такие верзилы, как вы…
— Послушай, милый, ты у меня дождешься, — сказал Игорь.
— Вы знаете, ваш друг однажды меня ударил… В глаз.
— Я его понимаю, — сказал Игорь.
Бобка на всякий случай отступил.
— Я его простил, — сказал он. — Вы знаете, хороший удар сближает… Андрей, мы с вами с тех пор стали друзьями, не так ли?
— Позови же Олю! — попросил я.
— Вы не дадите проехать вон до той березы и обратно?
Игорь посмотрел на Боба, потом на меня и с негодованием спросил:
— И ты ему позволишь?
— Садись, — сказал я.
Дорога была пустынной, пусть прокатится, кроме глупой курицы, никого не задавит. Одному ему я не доверил руль, сел рядом. Боб умел водить машину. Он доехал до березы и посмотрел на меня, я великодушно кивнул. Мы миновали деревню и, развернувшись на скошенном лугу, возвратились на прежнее место.
— Конечно, это не «Волга», — сказал Бобка. — И даже не «Москвич»…
— Ты очень наблюдательный, — сказал Игорь. — Это типичный «Запорожец».
— Позови Олю, черт бы тебя побрал! — заорал я.
— Олю? — сказал Бобка. — Так ее нет. Она уехала… На «Москвиче», между прочим…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
И снова мы мчимся по шоссе. Мои приятели мрачно помалкивают. Лопнул ночлег на душистом сеновале и вечерняя зорька.
Вот что рассказал Бобка.