Солнце на твоих плечах
Шрифт:
Алгоритм действий в подобной ситуации прописан в наших корпоративных стандартах, в моей должностной инструкции, в каждом договоре, заключаемом с пациентом: представитель клиники имеет право (в должностной вместо «имеет право» стоит «обязан») отказать в обслуживании, если посетитель находится в состоянии алкогольного опьянения.
Для особо настойчивых, тех, у кого хватает нахальства заявить: «Девушка, да вам это кажется!», у нас даже алкотестер есть. Настаивать на его применении мы, конечно, не можем, но вот настоятельно предложить – вполне.
Так
– Ты хоть понимаешь, кого ты послала? Это же наша постоянная клиентка!
Я вот думаю, зря она это говорит при других посетителях. Не знаю, как она себе это видит, но лично для меня прилагательное «постоянный» в сочетании с существительным «клиент» вполне могло бы натолкнуть на не самые выгодные для клиники мысли из серии: «лечат-лечат, а вылечить не могут!». Или не хотят, клиника-то платная… Я уже не говорю о том, что вряд ли стоит вот так, во всеуслышание утверждать, что здесь привечают любителей спиртного.
– Ты кем себя возомнила? Твоё дело – бумажки перебирать и улыбаться! Как тебя вообще в администраторы приняли, если ты башкой своей пользоваться не умеешь? Я поставлю вопрос о твоём увольнении!
Да пусть ставит сколько угодно. Она мне не начальник, но, пожалуй, правы девчонки с Лесного – я сюда тоже больше ни ногой! Так главврачу и скажу! Я помогать пришла, а меня же ещё за эту помощь и оскорбляют!
– Что ты на меня вылупилась? Я что-то непонятное говорю? Будешь извиняться перед ней, поняла?
Ага, ну да!
– Останешься после смены! Будешь в письменном виде извинения писать! И мне объяснительную на стол!
– Хорошо, – холодно соглашаюсь я, сдерживаясь изо всех сил. – Объяснительную напишу. Извиняться не буду. Мы не имеем права обслуживать пьяных пациентов.
– Ты со мной ещё поговори! Думай, с кем пререкаешься! Тебе напомнить твоё место? Я скажу, а ты проглотишь!
– Глотайте сами! – я всё же не выдерживаю. Встаю и принимаюсь трясущимися руками отстёгивать бейджик. Хватит с меня! Марина тихонько дёргает меня за рукав, пытаясь успокоить, но куда там!
– Что ты сказала? А ну, повтори!
Валерия Петровна стоит спиной к двери и не видит, как в холл входит Игорь. Некоторое время он с удивлением наблюдает за всей сценой, но, увидев, что меня трясёт от злости, быстро подходит к главврачихе.
– Я прошу прощения, что прерываю вас, Валерия Петровна, но у меня срочное дело! – довольно бесцеремонно он хватает эту дуру под локоток и выводит, бросив на меня быстрый взгляд, по которому я ничего не успеваю понять.
Пациенты смотрят на меня сочувственно, кто-то даже произносит:
– Да, не повезло вам с руководством!
Я стою и глубоко дышу, упрямо удерживая на губах улыбку. Чёрт, мне хочется плакать! Это гадкое чувство.
– Ниночка, ты только не уходи! – умоляет меня Марина. – Я тебя очень прошу! Забей на неё, слышишь? Если ты сейчас уйдёшь, я тут вообще
Пару секунд я смотрю на неё. Маринка – хорошая девчонка, не хочется её подставлять…
– Не расстраивайся, пожалуйста, – утешающе говорит она. Ей стыдно за главврачиху. Всем стыдно за главврачиху, кроме самой главврачихи.
– Я вообще не поняла, это что сейчас такое было? – сквозь зубы цежу я.
– Да блин! Эта пьяная особь – какая-то дальняя родственница Петровны. Или подруга, я точно не знаю. Но слышала, что Лера ей что-то должна, или как-то перед ней обязана, вот и стелется…
– Ясно, – коротко отвечаю я. А что тут ещё скажешь?
Ради Маринки решаю пока остаться, но даю себе слово – ещё одна выходка со стороны начальницы – и я ухожу. Пусть тут всё хоть взорвётся нафиг.
– Но Игорь-то какой молодец! – вздыхает Марина. – Смотри-ка, спас тебя… повезло!
Она ловит мой выразительный взгляд и спешно поправляется:
– В смысле, насчёт Игоря повезло.
Я лишь качаю головой. Кажется, Марина не отказалась бы поменяться со мной местами и выслушать кучу гадостей от своей «Петровны», лишь бы снабженец вступился за неё!
***
– Нинка, на корпоратив идёшь? – весело интересуется Анна, наша старшая медсестра. Её жизнерадостные светлые кудри прыгают вокруг нежного светлокожего лица, покрытого удивительно яркими трогательными конопушками.
Мы сталкиваемся в кухне – Аня уже допивает чай, я лезу в холодильник за контейнерами с едой. Здесь, в отличие от холла, ни дорогого ремонта, ни стильных украшений – сотрудникам красоту показывать не обязательно, есть, на что присесть – и то ладно. Солнечный денёк заманчиво дразнится сквозь единственное половинчатое окошко, и его ласковые лучи бесславно растворяются в холодном искусственном освещении, без которого здесь царил бы полумрак.
Мебель новая, дешёвая, стены после недавнего ремонта выкрашены в нежный салатовый цвет, но краска уже кое-где начала лупиться. Для придания уюта по стенам тоже развешаны снимки – МРТ головного мозга с контрастом и без, коленный сустав с повреждённым мениском, рак почки, «пойманный» доктором почти случайно во время обследования позвоночника, и (самая милота) двойняшки во втором триместре беременности. С последними, кстати, всё в порядке, в томограф будущая мама легла из чистого любопытства – очень ей хотелось на деток посмотреть.
Раньше мне казалось, что в подобном интерьере кусок в горло не полезет, но, оказывается, даже к такому со временем начинаешь относиться более чем спокойно.
Возможность пообедать мне сегодня выпадает поздно – уже начало пятого, но подходящее затишье в расписании появляется только сейчас. Настя уже заморила червячка, теперь моя очередь.
– Иду, конечно! – киваю я, щёлкая кнопкой на чайнике, хотя в голосе моём энтузиазма ноль. От голода я сильно злюсь и чувствую себя более уставшей, чем это есть на самом деле.