Солнце под землей. Стаханов и стахановцы
Шрифт:
Вечером 7 ноября в Колонном зале гостей принимали московские стахановцы. Обсуждался один-единственный вопрос - как добиться, чтобы ударный труд стал массовым.
8 ноября он слушал в Большом театре «Евгения Онегина». Веками сложившаяся театральная традиция в этот раз нарушилась. Обычно зрители встречали аплодисментами и цветами любимых актеров. В этот раз артисты дарили букеты стахановцам.
После праздников донецкая делегация побывала на московских заводах, шахтеры выступали на митингах и заводских собраниях. Осмотрели Кремль, Оружейную палату и уже собрались домой. Но их попросили остаться. С ними хотел встретиться народный комиссар
Глава VII
В огромном кабинете наркома ожидали прихода гостей. Вокруг столов стояли стулья, на столах вазы о яблоками и апельсинами.
Среди стахановцев, а их было около пятидесяти, большинство-горняки. Пришел и Никита Изотов, теперь уда слушатель Промакадемии.
Вошел Орджоникидзе, его встретили аплодисментами
– Не надо, товарищи! Не надо!
– Нарком шел, здороваясь за руку с присутствующими.
Поравнялся со Стахановым, задержался около него.
– Так вот ты какой! Молодец!
Орджоникидзе сел за стол, и началась непринужденная беседа. Нарком обратился к Стаханову, Петрову и Артюхову. Его интересовало, можно ли довести добычу угля до 33 тонн на отбойный молоток при новой норме 11 тонн и втрое сократить число людей в лаве.
Подумав, Стаханов ответил, что, по его мнению, оставив в лаве пятерых забойщиков, можно обеспечить добычу не в 165 тонн, как считает нарком, а довести ее до 300 при увеличенном числе крепильщиков. Естественно, что число забойщиков сократится, но не втрое, а вдвое.
– Сколько человек всех профессий дают по две нормы?
– продолжал выяснять Орджоникидзе.
– Около пятисот человек...
– Если на шахте «Ирмино» подобрать и правильно расставить забойщиков, можно удвоить добычу?
Стаханов ответил, что вырубить можно, а вывезти, наверное, нельзя: подземный транспорт не справится.
Присутствующие поняли - нарком хочет выяснить, какую пользу даст народному хозяйству стахановское движение. Конечно, утроить добычу угля не удастся, но если даже только удвоить, страна была бы в огромном выигрыше.
Выступали люди горячо, взволнованно. Несмотря на разные профессии, возраст и образование, все сходились на одном: основное зависит от организации труда. Хорошая организация труда дает отличные общие результаты.
Товарищ Серго слушал внимательно, обдумывал каждый ответ, каждое выступление и в заключение сказал:
– Когда я услышал о стахановском движении, вызвал к себе нескольких работников и спросил: «Стахановское движение хорошее дело, а сможем ли мы пятилетку в четыре года выполнить?» Наши хозяйственники, кажется, большие сторонники стахановского движения, всемерно его приветствуют, но не любят отвечать на один вопрос: если стахановское движение хорошее дело, то можно ли увеличить программу? Для чего нам это нужно, если один Стаханов будет рубить, а остальные будут смотреть? Если работать, так всем. От хорошей работы Стаханова стало хорошо и ему и государству, а это наше пролетарское государство.
– Товарищ Серго оглядел собравшихся: - Это наша гордость, это наши дочери, сыновья, наши братья. Где еще в мире такое можно увидеть. Нигде... Мы в нашей стране должны показать образцы такой высокой производительности, какой никогда не будет в капиталистических странах.
На следующий день, 14 ноября, в Большом Кремлевском дворце состоялось Всесоюзное совещание стахановцев. На нем не было специально подготовленных докладов, и продолжалось оно четыре дня.
– То, что нам дали Стаханов, Дюканов, Бусыгин, Виноградовы и Кривонос, и то, что сотни и тысячи людей последовали их примеру, - это факт, из ряда вон выходящий, факт огромнейшей важности. Надо прямо сказать, то, что было до сих пор освящено всякими «научными нормами», «учеными» людьми и старыми практиками, это наши товарищи стахановцы опрокинули вверх ногами, выбросили ко всем чертям, как устарелое и задерживающее наше движение вперед - так начал он разговор.
– И сделал это непартийный большевик, формально он в партии не состоит, но является верным сыном своей страны. Предоставляю ему первое слово.
Стаханов вышел на трибуну, он заметно волновался - блокнот дрожал в его руке. Еще бы, в президиуме сидели руководители государства, а обширный зал вместил несколько сот ударников. Естественно, что он растерялся, хотя готовился к выступлению. Несколько вопросов и реплик из президиума, на которые Стаханов удачно ответил, помогли ему собраться и успокоиться.
– Мой рекорд так и остался бы рекордом, если бы из него не сделали практических выводов для всего участка, для всей шахты. Всем стало ясно - нужно так организовать работу, чтобы на сто процентов использовать отбойный молоток, чтобы в несколько раз повысить производительность забойщика. Надо только строго специализировать труд рабочих. Сейчас у нас и на откатке, и на подготовительных работах, правда, еще не совсем все в порядке, но все же люди подтянулись и начали, как стали теперь говорить, работать по-стахановски. Когда через некоторое время вся шахта перешла на работу по-новому, мы добились успеха на всех участках.
Наша основная задача заключается в том, чтобы высокие показатели, достигнутые отдельными ударниками, стали средними по всем шахтам, по всем бассейнам. Главное, я считаю, - это передать опыт лучших забойщиков всем шахтерам.
– Верно, Алексей, - поддержал его Никита Изотов, Речь Алексея Стаханова прозвучала настолько впечатляюще, что его товарищи были поражены, как быстро беспартийный горняк стал широко, по-государственному мыслить.
После Стаханова выступил Петр Кривонос, а затем Бусыгин.
Во время выступления Мирона Дюканова у него спросили, какие недостатки имеются на участке. Он назвал три наиболее важных: нелады с откаткой, беспорядок в вагонном парке, нехватка электровозов.
– Если бы эти недостатки устранили, то шахта свободно могла бы давать двойную добычу, - подвел итог Дюканов.
Сверловщица Нина Славникова рассказала о своем соревновании с Марусей Макаровой и о том, что в результате она заработала за месяц восемьсот восемьдесят шесть рублей, а Макарова - тысячу триста.
– На что вы истратите такие большие деньги?
– спросили Марию из президиума.
– Я куплю туфли молочного цвета за сто восемьдесят рублей, крепдешиновое платье за двести и пальто за семьсот рублей, - обстоятельно ответила девушка.
В зале и в президиуме раздались аплодисменты.
На трибуну поднялся Никита Алексеевич Изотов, как бы извиняясь, сообщил, что он не оратор, а потом стаи говорить, да так интересно и складно, что кто-то в президиуме громко сказал:
– Неплохой оратор.