Солнце после ливня
Шрифт:
Когда она отвечала, ее голос был будто пропитан горечью того давнего предательства:
— Если это так для тебя важно, почему ты только теперь об этом спрашиваешь? Слушай, я оставила Литем-Корт потому, что испугалась наветов Гарольда. Я тогда чуть не погибла. Но ты даже не попытался связаться со мной. Почему ты заговорил о прошлом сейчас?
— Да, я должен был с тобой тогда связаться, мрачно согласился Джейсон. Он отошел от окна и заметался по комнате, не вынимая рук из карманов. — Я должен был предотвратить беду, убедить тебя не делать этого. Мне нужно было послать работу к черту, ее сделал бы кто-нибудь другой. Но я поступил иначе. Ведь я считал, что ты в безопасности.
— Ты ничего не понял, —
— Ладно, — внезапно напряжение отпустило его, — может, я не понимаю чего-то. — Он перестал метаться и присел на противоположный конец дивана. — Но я пытаюсь разобраться. В тот день, закончив с Гарольдом, я отправился тебя разыскивать. Твоей машины не было. Я ждал тебя, надеялся, что ты вернешься. Потом позвонил твоей подруге. Ты была там. Ответил брат Сью. Он сказал, что ты уже легла и что ты очень чем-то расстроена. Тогда я попросил не беспокоить тебя и передать, что я звонил и появлюсь через пару дней, чтобы забрать тебя к себе. Я предполагал задержаться в Литем-Корте насколько возможно, чтобы рассказать тебе о квартире, которую подыскал для нас, и объявить о нашей свадьбе. Но потом мне нужно было возвращаться в Лондон, ибо на мне висело очень важное дело о мошенничестве и приходилось работать круглые сутки. Каждый вечер я звонил Сью, но никто не отвечал. Сначала я не особо беспокоился: знал, что тебе у них хорошо. В конце концов, я позвонил в Литем-Корт, подумав, что ты могла туда за чем-нибудь вернуться, например, чтобы забрать вещи. Я рассказал твоей матери, что не смог застать тебя у Сью, и она ответила, что не удивлена. По ее словам, на следующий вечер после отъезда из Литем-Корта ты позвонила ей, сообщила, что беременна, и спросила обо мне.
— А мне она сказала, что ты уехал. И добавила, что если бы ты хоть что-нибудь понимал, то убежал бы от меня, куда глаза глядят, — бесцветным голосом сообщила Джорджия. Воспоминания были слишком болезненны. — Мать посоветовала мне сделать аборт и потребовала убираться из Литем-Корта навсегда. Я знала, что она не любит меня, но до того дня не предполагала, как сильно она меня ненавидит!
— Боже мой! — хрипло прошептал Джейсон. И я не помог тебе тогда. — Он поднял голову, его глаза были наполнены глубоким сожалением. — Да, она не скрывала, что посоветовала тебе избавиться от ребенка, и добавила тогда, что проблема решена. Мне было сказано, что Сью с братом в то утро забрали тебя из частной клиники и отвезли в свой летний дом на побережье для выздоровления.
Джорджия откинула с лица волосы. Руки у нее тряслись. Джейсон потянулся к ним и взял их в свои.
— Но, по крайней мере, ты теперь, благодаря письму, знаешь, как глубоко она переживала разрыв с тобой. Если бы она была жива, скорее всего, вы могли бы наладить отношения…
Тепло рук Джейсона было именно тем, в чем она всегда по-настоящему нуждалась. Джорджия пожала его пальцы. Облизнув губы, она наконец выговорила вслух то, что сформулировала многие годы назад:
— Вивьен приняла сторону Гарольда и якобы полностью поверила ему. Поступи она по-другому, ее брак бы рухнул. Но мать меньше всего хотела этого, она была влюблена в новый образ жизни и в богача, который дал ей практически все.
Джейсон поглаживал внутреннюю сторону ее запястья, и возбуждение начало снова овладевать женщиной. Она обязана справиться, иначе снова унизит себя в собственных глазах, поддавшись этому мужчине. Горькие воспоминания послужили ей опорой в борьбе с демоном страсти.
— Итак, Вивьен рассказала тебе, что случилось с ребенком, и ты, облегченно вздохнув, погрузился
Она вырвала свою руку, но Джейсон не сделал попытки удержать ее. Он притих, его лицо выражало страдание. Потом он заговорил:
— Наверно, нам обоим не помешает выпить еще. — Мужчина встал с дивана и снова наполнил бокалы.
Джорджия провела рукой по лбу. Стемнело, шторм утих, но оставалось по-прежнему душно. Нужно было прекращать их затянувшееся погружение в прошлое.
Джейсон обернулся к ней, держа в каждой руке по бокалу.
— В ту неделю, когда я был в Лондоне и готовился к нашей свадьбе, обращался в агентства в поисках квартиры для нас, я узнал о себе кое-что новое. И был тем абсолютно счастлив.
Он насмешливо приподнял одну бровь, вспоминая о своей ранней молодости и якобы глупости.
— Я понял, что очень хочу жениться. На тебе. Ты была такая юная, прекрасная, свежая. Я видел это и раньше. Но до того я не понимал, как сильно к тебе привязан. Я мечтал о тебе и о ребенке, а когда узнал об аборте, то слишком разозлился, чтобы просто поднять трубку и позвонить тебе, поговорить с тобой.
Он поставил перед Джорджией бокал, не сводя с молодой женщины глаз. Прикусив губу, она опустила ресницы. Душевная боль казалась невыносимой. Всю жизнь она мечтала о нем, а он о ней. В его искренности не было сомнений. Просто сразу все пошло не так, как нужно.
Неожиданно в ней снова вспыхнула надежда, гнев, разделявший их, исчез. Вивьен сказала ему не всю правду. Если он узнает, что происходило тогда на самом деле, и примет это, то все еще можно исправить.
Надежда укрепилась еще больше, когда он снова заговорил:
— Прошло некоторое время, я более-менее успокоился, но было уже поздно. Ты уже уехала в Америку. Не делала попыток связаться со мной. Я решил, что наш ребенок и я ничего для тебя не значим. Я решил забыть о тебе. — Он провел рукой по волосам. — И рассказываю я тебе обо всем не для того, чтобы извиняться. Просто объясняю причины своего поведения.
Он собирался было сказать, что действительно не думал о ней, пока судьба снова не свела их, но промолчал. Так же, как и Джорджия, он понял, что обманывал себя все эти годы.
Джейсон присел рядом с ней на диван. Сил не было, на лбу мужчины выступили капли пота. Слишком жарко.
Джорджия в свою очередь поднялась и встала прямо перед ним. Ему пришлось закрыть глаза: слишком привлекательным было ее тело, к которому из-за жары прилипла одежда.
— Джейсон, — она выговорила его имя как можно нежнее, вложив в это обращение всю любовь и всю свою страсть, — мне тоже не из-за чего извиняться. Просто пойми меня. Все произошло слишком быстро. После того, как я позвонила матери от Сью, я была очень расстроена. Ты застал меня с Гарольдом, сей факт внушил тебе отвращение, ты не хотел больше иметь со мной дела — по крайней мере, я так думала. Я не выходила из комнаты и все время плакала. А брат Сью ничего мне не передавал. Думаю, он был слишком взволнован происходящим.
Джорджия судорожно сглотнула, готовясь заговорить о потере ребенка, затронуть тему, которой она до сих пор всячески избегала.
— Когда начались боли, со мной была только Сью. Моя подруга вызвала врача, он отправил меня в больницу. Сью стала свидетельницей потери ребенка, а затем она предложила мне уехать на побережье, потом — в Нью-Йорк, причем намного раньше, чем мы планировали.
Она смотрела в широко раскрытые глаза любимого мужчины, в их серую дымчатую глубину, слышала его дыхание и понимала, что ей наконец удалось достучаться до него, что он слушает ее и верит ей.