Солнце Правды. Современный взгляд на Апокалипсис святого Иоанна Богослова

Монахиня Нина

* * *

IV.1–2. После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего. И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий;

Голос, который Иоанн слышал прежде как звук трубы, был голосом Сына Божия, Бога Слово, о чём Он Сам засвидетельствовал словами: «Я есмь Альфа и Омега...» Значит, предложил ему взойти на небо Сам Господь наш, Иисус Христос. Слова «покажу тебе, чему надлежит быть после сего» говорят о том, что всё последующее видение имеет отношение не к тому, что есть (или что было), а к тому, что будет после сего. А именно, если до этого Он повелевал послать книгу с Откровением семи церквам в городах Малой Азии, которые были прообразом всех церквей Божиих на земле, то теперь речь идёт о том, что всё последующее относится к тому времени, когда свет учения Христова распространится по всему миру. И тотчас Иоанн прозрел духовно и увидел престол, стоящий на небе, и на престоле был Сидящий. Поскольку в первый миг он увидел только Его, то это уже говорит о том, что Сидящим на престоле был именно Тот, Кто предложил Ему взойти на небо.

IV.3. и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду.

Яспис –

это драгоценный камень, подобный кварцу, но ярко окрашенный в радужные цвета, как облако в лучах солнечных во время летнего дождя; из этого камня, как мы увидим, состояли и стены горнего Иерусалима, – очевидно, это символ святости и благодати Божией. А сардис – огненно-красный камень, подобно пылающему в горниле металлу. Он служит символом славы и силы Божией. И если сравнить этот образ с видением славы Божией у пророка Иезекииля, то убедимся, что Иоанн увидел тот же самый образ: «...над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем. И видел я как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри него вокруг: от вида чресел его и выше и от вида чресел его и ниже я видел как бы некий огонь, и сияние было вокруг него. В каком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние кругом» (Иез. 1: 26–28). Но Иоанн видел ещё и радугу вокруг престола, видом подобную изумрудно-зелёному смарагду, – как бы некий символ вечной жизни. Иезекииль же не видел радуги, потому что слава Божия сошла на землю. Но зато он видел цвет престола: он был подобен небесно-лазоревому цвету сапфира, который как бы символизировал его надмирность. Итак, оба пророка видели Сидящего на престоле во славе Святаго Бога, имя Которого Сущий, Сына Божия, – Бога Слово видели они во славе Отчей и славе Своей.

IV.4. И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы.

Кто эти старцы? – Своим Апостолам Господь сказал: «Когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых». Значит, первые двенадцать старцев – это двенадцать Апостолов, верных свидетелей Христа Спасителя, начиная от крещения Иоаннова до воскресения и вознесения Его на небо, которые посеяли по всему миру семена веры в Него. Другие двенадцать старцев – это, вероятнее всего, патриархи двенадцати колен Израилевых, которые являются по сути родоначальниками ветхозаветной церкви. Таким образом, двадцать четыре старца являются старейшинами, представляющими две церкви: ветхозаветную, как корень древний, и новозаветную, как древо зеленеющее, через жертву Христа Спасителя из него произросшее. Подтверждение тому, что именно об этих двадцати четырёх старцах здесь идёт речь, мы находим в двадцать первой главе Апокалипсиса (XXI.12–24), где говорится, что имена двенадцати Апостолов были написаны на двенадцати основаниях стены горнего Иерусалима, а имена двенадцати патриархов были начертаны на двенадцати вратах её. И нет иных имён, которые бы упоминались особо в Божественном Откровении, кроме этих двадцати четырёх. Следовательно, именно эти старцы занимают самые почётные двадцать четыре престола вокруг престола Сына Божия. Они облечены в белые одежды святости, а на главах их золотые венцы, свидетельствующие о дарованной им чести, славе и царской власти в Царствии Небесном.

IV.5. И от престола исходили молнии и громы и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих;

Увиденный Иоанном престол, на котором был Сидящий, имел, конечно, не вещественную, а духовную природу и был символическим образом одного из девяти ангельских чинов, носящих это же название, которые служат сидалищем Богу; от них исходили молнии и громы и гласы, как из некоего облака небесного, предвозвещавшего надвигающуюся грозу – грядущего на весь мир суда Божия. А семь огненных светильников перед престолом – это те семь архистратигов небесных сил, которые упоминались выше.

IV.6. и перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади.

Стеклянное море, как всё в мире духовном, несомненно тоже духовная сущность; наиболее вероятно, это ангельский чин Небесных Сил, чистых, светлых, невозмутимых, поэтому и образ их подобен кристаллу; возможно, именно они называются небом небес, ибо выше их уже престол Божий. Животные же вокруг престола – это самые приближённые к Богу высшие ангельские чины.

IV.7–8 И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет.

В видении пророка Исаии (Ис. 6: 2–7) вокруг Господа, сидящего на престоле, стояли Серафимы. Это они имели по шести крыл: двумя закрывали они лица (как считают, от страха Божия и сознания своего недостоинства лицезреть Его), двумя покрывали ноги (от сознания своей слабости и несовершенств своих пред Лицом Владыки) и двумя они летали. Именно они пели песнь: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!» А каковы были их лица, – об этом ничего не сказано у Исаии, ибо они были закрыты крыльями. Зато в видении славы Божией у пророка Иезекииля (Иез. I) не вокруг, а под престолом и ниже свода, подобного кристаллу, были Херувимы – именно четыре животных, как у Иоанна, но каждое из них имело по четыре лица: одно подобное человеческому, другое льва, – это с правой стороны, а с левой – лице тельца и лице орла. Они имели четыре крыла: два покрывали их тела; а два прямо одно к другому простирались под сводом во время движения, когда же останавливались, крылья эти опускались. Сказано, что эти животные быстро двигались туда и сюда, как сверкает молния, а это значит, что их лица, казавшиеся расположенными по одной линии (одно подле другого), на самом деле могли быть повёрнуты на все четыре стороны. Если бы они были неподвижны, то тогда эти животные могли показаться с одним лицом, и у каждого из них могло быть своё лицо: человеческое, льва, тельца или орла. (И тогда понятно, почему осеняющие Херувимы над ковчегом завета были только с одним, человеческим лицом, ибо они изображали статическое состояние и, естественно, обращены были к человеку таким же, как у него, лицом.) Таким образом, можно было бы думать, что эти животные подобны тем, которых видел Иоанн, и сделать вывод, что он видел Херувимов. Но Херувимы у Иезекииля были ниже престола, под сводом (иди стеклянным морем), тогда как Серафимы у Исаии вокруг престола, как у Иоанна, и именно они пели песнь: Свят, Свят, Свят... Кроме того, Иезекиилевы Херувимы имели четыре крыла (а не шесть, как у Иоанна), – вместо третьей пары крыл у них были руки человеческие. И ещё у них была одна особенность, которой не было ни у Серафимов Исаиных, ни у животных Иоанна: колёса, исполненные очей, в которых, по утверждению Иезекииля, был дух Херувимов: перед всеми четырьмя лицами у каждого из животных было по одному колесу видом подобным топазу (драгоценному камню золотисто-жёлтого цвета); все четыре колеса были подобны и казалось, «будто колесо находилось в колесе» (Иез. 1: 16). И далее пророк пишет: «И все

тело их, и спина их, и руки их, и крылья их, и колеса кругом были полны очей, все четыре колеса их. К колесам сим, как я слышал, сказано было: „галгал“ (вихрь)» (Иез. 10: 12–13). Это, вероятно, был образ изменения взгляда четырёх пар очей Херувима: подобно вращающемуся вихрю, перемещающемуся в направлении движения Херувима, таким же образом менялось направление взгляда очей на каждом из четырёх лиц его, что производило впечатление колёс со множеством очей. Поскольку и сам Херувим, как молния, двигался туда и сюда и, возможно, вращался, то и казалось, что он весь исполнен очей, ибо это, несомненно, были наиболее выразительные и потому длительно сохраняющиеся в зрительной памяти элементы его облика, поскольку они, конечно же, излучали мысленный свет. Именно поэтому и представлялось, что дух Херувима в колёсах, ибо он двигался туда, куда направлен был взгляд очей его. Таким образом, Херувимы в своём непрестанном движении создавали образ некой мысленной колесницы Божией, носящей на себе престол с Сидящим на нём и «стеклянное море» – небеса небес. Из этого можно заключить, что Иоанн видел всё-таки Серафимов и, перед престолом, стеклянное море (или кристалловидный свод), т.е. небеса небес, а Херувимов не видел, потому что они ниже него (под сводом). И хотя, по существу, они подобны Серафимам, окружающим престол, тем не менее отличаются от них внешним своим обликом и специфическими свойствами, которые связаны с их служением: если Серафимы, будучи исполнены благоговения и любви к Творцу, воспевают Его святость, то Херувимы, носящие на себе престол Божий и небеса небес, прославляют премудрость Всевышнего, сотворившего мир, и сами как бы являются олицетворением вечного движения в нём. При этом надо иметь в виду, что образ бесплотного существа может быть только символическим, потому что все элементы его облика имеют единую духовную природу (а не многосоставную, вещественную). Поэтому дух проявляет себя в символических образах, доступных человеческому разуму.

IV.9–11. И когда животные воздают славу и честь и благодарение Сидящему на престоле, Живущему во веки веков, тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на престоле, и поклоняются Живущему во веки веков, и полагают венцы свои перед престолом, говоря: достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено.

Итак, это были Серафимы, высшие духовные существа в небесной иерархии, которые окружали престол Господа Вседержителя. День и ночь, не имея покоя, они воспевают святость Того, Кто был и есть и грядет, воздавая ему славу и честь и благодарение за сотворение мира, а также и за дарованную бесплотным силам вечную жизнь, ибо, как сказано у Псалмопевца, «словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его – все воинство их» (Пс. 32: 6–7). И когда они заканчивают свою песнь, тогда двадцать четыре старца, поставленные Богом судиями всей земли, падают перед Сидящим на престоле Сыном Божиим, Живущим во веки веков, и, полагая свои венцы перед Ним (в знак того, что они получили их благодаря Его победе над смертью, ибо они искуплены Кровию Его), говорят, что Он достоин приять славу и честь и силу, ибо через Него, Бога Слово, сотворил Бог мир и всё существует и сотворено по воле Его, которая суть едина у Отца и Сына и Святаго Духа, ибо едино Божество, едина сила.

* * *

V.1. И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями.

Под книгой следует понимать память о предначертанных Божественным Промыслом судьбах мира, начиная со дней творения его, вплоть до конца века сего и наступления Царства Небесного. Носителем этой памяти является, безусловно, духовная сущность, а именно ангельский чин, который созерцает Бога как Промыслителя и воспевает Его благость и попечение о сотворённом Им мире – так называемые Господства, высший чин второго лика небесной иерархии. Они творят волю Божию в отношении управления судьбами мира и попечительства о всём сущем на земле и на небе, видимом и невидимом, большом и малом, в макро– и микромирах. То, что книга находилась в деснице Сидящего на престоле, говорит о власти Его над ними, как Господа господствующих и Владыки владеющих. Написанное отвне означает слово Божие, реченное через пророков, т.е. книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, как и Сам Господь указал на это ученикам Своим: «...надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах» (Лук. 24: 44). Сюда же относится и сам Апокалипсис, написанный Иоанном в соответствии с показанным ему Откровением Иисуса Христа, «которе дал Ему Бог». Написанное же внутри и запечатанное семью печатями – это суть запечатлённые в памяти действия тех сил, которые приведут в исполнение означенные пророчества. Семь печатей суть семь времён, известных Богу, в которые совершатся предреченные в пророчествах наиболее важные события. Подобно шести дням творения мира и последовавшего затем седьмого дня покоя, также в семь периодов времени произойдёт сотворение нового неба и новой земли, и наступит вечная блаженная жизнь в Царстве Небесном. Снять печати означает привести в исполнение те события, которые предсказаны в качестве определяющих и поворотных моментов в судьбах мира. И хотя история развивается естественным образом, тем не менее некоторые ключевые моменты, определяющие дальнейший ход событий, не могут совершиться без попущения Божия.

V.2–3. И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее? И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее.

Открыть сокровенную тайну домостроительства Божия, а также устранить сдерживающие силы и положить начало тому или иному ходу предреченных событий не во власти ни ангельских, ни человеческих, ни преисподних сил, кроме одного Того, Кому принадлежит эта власть по праву. Что же касается Ангела, вопрошавшего об этом, то всего естественнее было бы быть им Архангелу Иегудиилу, покровителю Иудейского народа (о чём говорит само его имя – иудейский), который по повелению Божию предшествовал израильтянам на всём пути их во время сорокалетнего странствования по пустыне (Исх. 23: 20–21).

V.4–5. И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее. И один из старцев сказал мне: не плачь; вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее.

Иоанн плакал, огорчённый мыслью о глубоком падении всего рода человеческого и о падших ангелах, так что никому уже нельзя было доверить – ни богоизбранному народу, ни ангелам, – ведение Божественных тайн о судьбах мира. Но один из старцев утешил его: не плачь... А среди старцев был ведь и сам Иоанн – тот внутренний, который сподобился войти в Царство Небесное и в числе избранных учеников Христа Спасителя, двенадцати апостолов, воссел на престоле, чтобы судить двенадцать колен Израилевых. Значит, этот внутренний Иоанн мог утешить внешнего, ещё живущего на земле, ибо ветхий человек его тлел, а внутренний день ото дня обновлялся и уже был преисполнен божественной мудрости и духом пророчества, дарованными ему от Бога. И этот внутренний Иоанн открыл ему, что право раскрыть книгу принадлежит Тому, о Ком пророчествовали Иаков и Давид и пророки, – это Иисус Христос, его, Иоанна, Божественный Учитель, ибо Он Тот Примиритель, лев из колена Иудина (Быт. 49: 9–10), и Сын Божий, корень Давидов (Псс. 2, 22, 103), Который победил смерть и потому достоин открыть книгу и снять её печати.