Солнце слепых
Шрифт:
– Работают лишь за малые деньги. За большие можно и не работать.
Расходова эта реплика чрезвычайно развеселила. Он даже записал ее себе на календарик. Чтоб потом при случае «тэ сазать».
И правда, с трудоустройством у Дрейка никаких проблем не возникло. Не понадобилось никому от него и волгоградской прописки. Купальный сезон был в разгаре, и Дрейк привычно катал горожан с восьми утра до десяти вечера. Больше нравилось ему работать с утра, так как и сам он был посвежее, и граждане не такие перегревшиеся и пьяные, да и жары особой не чувствовалось. Машу пришлось
Несколько дней Дрейк блаженствовал в своей рубке.
По воде кверху килем плыло много осетров. Попадались даже белуги, громадные, как опрокинутые лодки. Все тут приложили руку: и плотина, и браконьеры, и тяжелые металлы на дне реки.
Каждый раз, проплывая мимо надписи на бетонной стене «Здесь стояли насмерть гвардейцы Родимцева», Дрейк сжимал губы. Каждый раз он поминал тех, кто здесь выстоял и не выжил. Среди них числил и своего сына Василия. Раз насмерть, значит, здесь.
Как-то в конце смены подошли двое.
– Поехали, старик, в затон, - не терпящим возражения тоном сказал один из них. Видок у него был: ковбой, да и только! Из «Великолепной семерки», только «шестерка».
– Какой затон, внучики? Меня бабка дома ждет.
– Бабка у него!
– хмыкнул ковбой.
– Слышал, Шпон? Дурень! Мы тебе таких бабок отвалим, свою позабудешь. Тебе сколько бабок надо на девок?
– Вообще-то одной хватает.
– Короче, дед, поехали! Начальство в курсе, договоренность на самом высшем уровне. За сверхурочные получишь сполна.
– Чего вам надо, ребята?
– Чего нам надо - то наша забота. А твоя - делать то, что надо нам.
– Непривычно мне это.
– А ты привыкай!
– Вень, чего-то он дюже разговорчивый!
– подал голос второй.
– Это ничего, он же не знает, Шпон, кто мы такие, - успокоил приятеля ковбой Веня.
– Вдруг мы с тобой замыслили что-то незаконное! Ты только не думай, дед: документов и проездных билетов мы тебе предъявлять не будем. Поехали!
На причале в планы двух приятелей, похоже, были посвящены, и никто не поинтересовался, куда пошел катер. Даже странно как-то, подумал Дрейк. Такой учет трудовым минутам и график, как на аэродроме, а тут - на тебе!
Уже в сумерках пристали к берегу. Встретили несколько человек.
– Сиди у себя, дед, и не рыпайся. Скажем, когда ехать.
Закатили несколько бочек, занесли несколько ящиков. Приказали отчаливать. В город поехало человек семь-восемь. На причале сгрузили свое добро в грузовик.
– Это тебе, - сунули пачку кредиток. Деньги пахли сыростью.
Дрейк прикинул: многовато. Полпачки вернул.
– За сверхурочные беру. Остальное не мое.
– Тут все не наше!
– хохотнул Веня.
– Бери!
– Тем более.
– У-у! Да он принципиальный! Слышь, Шпон? Принципиальный, говорю. Идейный. Фронтовик, небось?
–
– Ладно, некогда нам тут с тобой лясы точить! Завтра в это же время. Как штык!
С утра Дрейк зашел к Расходову.
– Твоя затея?
– спросил он.
Расходов тускло посмотрел на Дрейка.
– Ты о чем?
– Без меня, меня женил?
– Женил?
– Не прикидывайся. В браконьеры кто меня записал?
– Дверь прикрой. Чего ты дергаешься? Обидели, что ли?
– Я в твоих махинациях больше не участвую!
– Вот посмотри, - Расходов протянул Дрейку фотографию. На ней Дрейк брал деньги у Вениамина. Все четко видно, как в ковбойском фильме.
– Сейчас у нас, как видишь, все общее, тэ сазать, даже башли.
– Как это они умудрились сфотать?
– Спецы, черта снимут. Они не такое умеют. Советую подумать. Пару минут. У меня больше времени нет, господин поверенный посол ждет!
– неожиданно захохотал Расходов.
Дрейк, не попрощавшись, вышел.
Вечером было то же самое. А потом.
– Все, дед, три дня перекур. На работу можешь не выходить. Сам сказал. На той неделе выходи в первую смену, - распорядился ковбой.
– Будет спецзадание. Ответственнейшее! В плавание пойдем, почти в загранку! Планы партии, е-мое!
– Планы партии - бабки народа!
– пошутил Шпон.
Во вторник пристали к острову.
– Жди нас тут. Купайся, загорай! Чего девок не захватил?
– ковбой был в хорошем настроении.
– Погонял бы их, голеньких! Бабка не позволяет?
– Бабки.
– О, смышленый стал! Одна ходка осталась, адмирал. А там - покой!
– С расчетом?
– Все будет: и покой, и расчет. Говоришь, прописки нет? Мы тебе и прописку организуем. А, Шпон?
– Организуем, - успокоил тот.
– Отдохну, - сказал Дрейк.
– Отдохнешь, - согласился Веня. Салага, а уже загребной!
Ковбой, Шпон и еще трое вывели из кустов моторку, и пошли вниз по течению к другому берегу.
– Жди нас в начале десятого! Во всеоружии будь! При параде! Фронтовики, наденьте ордена!
– загорланил Вениамин.
Да, не выпутаться, понял Дрейк. Паршивые дела! Прописки нет волгоградской. Откуда узнали? От Расходова. От кого же еще? Пожалуй, сегодня и пропишут в волгоградской земле. Или в воде. Да, скорее в воде. Пора рвать когти! Полундра, братва! На чем же переправиться? На катере - сразу увидят. Не уйти. Дрейк на всякий случай осмотрел кусты. Лодки, разумеется, не было. Поднялся на катер. Не на круге же, в самом деле, плыть! Ножки кверху, и ручками грести. Пожарный щит, стулья, скамейки... Несерьезно как-то. Надо вплавь. Лишь бы баржа не накрыла да нога не подвела. Раненую в мае сорок пятого ногу от нагрузок часто сводило судорогой. Дрейк на всякий случай помассировал ее, присел несколько раз. Его шатнуло, и он зацепился рукой за багор. Рукав рубашки порвался, а из пореза брызнула кровь. Этого только не хватало! Дрейк оторвал рукав и обмотал порез. Вдруг ему пришла в голову спасительная мысль. Устроим-ка этим недоноскам Агату Кристи!