Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы

Кондрацкая Елена

Сперва ничего не происходило. Его губы, мягкие и сухие, безжизненно касались кожи, и я надавила сильнее, чтобы больше крови попало в горло. Ожидание, утопленное в моём страхе, заняло вечность, а может быть, и ещё чуточку дольше. А потом Кай ожил. Прильнул губами к моей руке, коснулся языком раны, жадно глотая кровь. «Похоже, трюки из фильмов всё же работают», – подумала я, со смесью страха и восторга наблюдая за тем, как оживает Кай, как медленно затягивается рана на его боку.

Но потом что-то изменилось. Кай зарычал, схватил меня за руку, рванулся вперёд и повалил меня на пол так быстро, что я не успела даже вскрикнуть. Его клыки вонзились мне в шею, жадно и глубоко. Острая боль, оглушительная и стремительная, подобно молнии,

прошла сквозь тело, но тут же отступила, уступая место другой боли – тягучей и почти приятной. По венам пробежала волна жара, сердце застучало быстрее, услужливо подгоняя кровь к горячим губам Кая, который, тяжело дыша и прижимаясь ко мне всё плотнее, утолял многолетнюю жажду, голод, отголоски которого передавались и мне. Наши Пути пересеклись однажды и теперь стремительно сливались в один. Как и положено. Как и велел Поток. Но по одному Пути не всегда суждено идти двоим. Моя жизнь перетекала в Кая, я слабела, таяла под его губами, исчезала. К рукам и ногам подбирался холод, в мозгу шевельнулась слабая мысль: надо оттолкнуть Кая – или умру, но я не смогла пошевелиться. Страха не было, только лёгкое, необъяснимое возбуждение, которое не давало сердцу остановиться раньше времени, заставляло его продолжать качать и качать кровь, пока Кай не выпьет последнюю каплю.

Шарик света замигал и погас, погрузив подземелье в полную темноту. Остались лишь стук моего сердца и дыхание Кая.

А потом и они исчезли.

6

Комната была не моя. Я огляделась, с трудом фокусируя зрение. Безвкусные бордовые портьеры с золотыми кисточками, камин – единственный источник света – скрашивал пространство: рыжий, пыльный ковёр, потрёпанное кресло и письменный стол у окна, за которым стояла глубокая ночь. Я лежала на двуспальной кровати под тяжёлым, расшитым цветами покрывалом. Спальня в гостевом крыле. Вот где я оказалась. В этих комнатах останавливались родители студентов и другие гости академии. Я заглядывала сюда однажды почти четыре года назад, когда Мэй сильно заболела и миссис Чанг приехала, чтобы забрать её домой до конца семестра. Мы с Джиа тогда уговаривали её позволить Мэй остаться в замке, но миссис Чанг была непреклонна, и остаток учебного года кровать Мэй пустовала.

Я села и тут же поморщилась от приступа слабости и наступившего вслед за ней головокружения. Память неохотно, обрывками подкидывала мне картинки из подземелья. Не картинки, нет, ощущения, погружённые в полную темноту. Кай… Я коснулась шеи, пальцы нащупали шероховатость пластыря, но боли я не почувствовала. Соскочила с кровати, тут же пошатнулась – ноги были ватные, непослушные, будто чужие – и осторожно подошла к большому напольному зеркалу у стены. Я была одета, на воротнике свитера темнели два крохотных пятнышка крови. Значит, мне не приснилось? Внутри всё похолодело от осознания произошедшего – и о чём я только думала? Была настолько напугана, что позволила ему укусить себя! А я теперь… Я теперь стану вампиром? Или я уже… Я поймала свой испуганный взгляд. Под глазами залегли тени, щёки были белыми, губы отливали синевой. Я больше походила не на вампира, а на мертвеца. Я оторвала от шеи пластырь, но следов укуса не увидела. А ещё заметила, что не осталось ни пореза на запястье, ни ссадин на ладони. Кожа – целёхонькая, будто никаких ран никогда не было. Я что… я правда во что-то превратилась? Словно в подтверждение моих мыслей желудок свело, и меня затошнило от жуткого голода. Пришлось даже опереться на стену и сделать несколько медленных вдохов и выдохов, чтобы прийти в себя.

– Ладно. – Я вытерла вспотевшие ладони о юбку и оглянулась. – По одной проблеме зараз.

В комнате никого не было. В камине трещали поленья, на столе лежали бумаги, на спинке

кресла висела толстовка. Та самая, которую я таскала с собой в рюкзаке. Я понадеялась, что Кай, напившись моей крови, не бегал по академии голышом. Рюкзак тоже был здесь – лежал у двери. А куда запропастился Кай? Я обошла комнату кругом, размышляя, что делать. С одной стороны, я хотела сбежать как можно дальше отсюда, запереться в комнате и больше никогда не видеть Кая, с другой – понимала, что нам придётся поговорить. О многом.

Я остановилась у письменного стола, разглядывая папки и бумаги. Те, в которые я заглянула, оказались личными делами студентов и преподавателей из картотеки академии. Рядом лежал блокнот. Я открыла его на первой попавшейся странице, но тут же захлопнула и развернулась на сто восемьдесят градусов, услышав, как скрипнула входная дверь.

– Ты очнулась, это хорошо. – На лице Кая не отразилось ни одной эмоции, но в голосе мне почудилось облегчение. В руках он держал поднос с едой: суп, чай и огромный кусок торта. Заметив мой озадаченный взгляд, он отсалютовал мне подносом. – После потери крови надо есть сладкое и много пить. Как ты себя чувствуешь?

– Я стану вампиром? – Сейчас это волновало меня больше остального.

Губы Кая тронула тень улыбки и тут же исчезла.

– Нет, ghealach.

– А мои раны? – Я показала целую ладонь.

– Моя слюна помогает им заживать быстрее, – ответил он так просто, будто речь шла о бытовых заботах.

– Ты что, облизал мою ладонь? – Я скривилась, глядя на руку.

– Это тебя беспокоит?

– Меня много что в этой ситуации беспокоит. – Я зачем-то вытерла ладонь о юбку.

– Я как раз хотел поговорить о… сложившейся ситуации.

Он поставил поднос с едой на столик у кресла и жестом пригласил меня сесть. Я не стала спорить. Пока я устраивалась в кресле, он подтащил поближе к камину второе кресло и тоже сел. В свете пламени его волосы казались ещё более рыжими, чем я их помнила. Я глотнула чай и поморщилась от того, насколько приторно-сладким он был.

– Ты туда что, всю сахарницу опрокинул? – Я заглянула внутрь, будто могла разглядеть ответ на дне чашки.

– Всего две столовые ложки.

– Кошмар какой. Это надругательство над «Эрл Греем» и старушкой Англией. – Я отставила чашку и сняла с торта засахаренную вишенку. Чем больше я смотрела на еду, тем страшнее хотелось есть.

– Прости, что укусил тебя. Это не должно повториться, – сказал Кай серьёзно.

Я слизнула с пальцев белковый крем, взяла вилку и отломила кусочек торта. Прослойка из вишни пролилась на тарелку красным.

– Если бы ты меня не укусил, ты бы умер, разве нет?

Его бок превратился в кровавое месиво, которое даже вспоминать было страшно. Я покосилась на Кая – сейчас он выглядел вполне здоровым.

– Скорее всего. – Кай кивнул. – Но это не давало мне права пить твою кровь.

– Но я же сама…

– Не думаю, что ты отдавала себе отчёт в том, что делала, и в том, какие могут быть последствия, Кэтрин. Я мог не суметь остановиться и убить тебя. – Он говорил сухо, без капли драмы в голосе – просто бесстрастно перечислял факты, глядя мне в глаза. А у меня мурашки бежали по спине. Я даже не думала, что могу умереть. То есть думала. Такая мысль и правда проскользнула где-то в сознании. Но… мне было всё равно. – Я благодарен тебе за помощь, Кэтрин, но подобное не должно повториться, поэтому больше не рискуй попусту своей жизнью.

Я вскинула брови. Попусту? Я же ему жизнь спасла. Кто вообще так говорит о своей жизни? Но вслух ничего не сказала. Кай тем временем продолжил:

– Также я вынужден просить тебя сохранить случившееся в секрете.

– Почему?

– Потому что, если Надзору станет известно, что я пил кровь человека, меня казнят. – Снова ни одной эмоции, только сухие факты. – Я не буду тебя останавливать, если ты решишь доложить о случившемся, по-хорошему это ты и должна сделать…