Солнце в кармане
Шрифт:
Егор присел перед камнем, еще раз прочёл надпись, даже ковырнул землю, — может, есть там продолженье, но передумал рыть. И тут ему в голову пришло решенье — не поедет он с Изделием единовременно. Надо с ним разойтись, а, то слишком аппетитное ассорти: он, фильм и Изделие на одном блюде! Отдаст он его Камаринову на отдельную транспортировку, а подстраховавшись напишет адресатом того известного Германского журналиста, герра Кугеля из "Штерна", с указанием передать по прибытию груза в Германию.
И только он так подумал, как в чаще раздался
Или это не волки? Уж не бесы ли? Пронзила Егора догадка, и побежали мурашки по спине. Он беспомощно посмотрел на Павла. А тот, словно прочитав его мысли, ответил:
— И такое бывает, В лесу всякого водится. Постой, а уж не твои ли бе…сы — Павел чуть поперхнулся на слове, но проглотил, — сдристнули?
Егор пожал плечами на полном серьезе. И еще подумалось: "Сдристнули…Если бы так, А не к своим ли настоящим хозяевам они с весточкой понеслись?"
Глава Одинадцатая
Берлин.
Казнь
Гюнтер ехал с Ваней на заднем сиденье одного из Ваниных автомобилей. За рулём Ванин водитель, с борцовской плотной фигурой. Пересекали границу через один маленький городок, о котором Ваня рассказал презанятную историю.
Был этот городок ухоженным и тихим. И жил в нем полицмейстер, под стать городку — основательный не торопливый дядька. Преступность не слишком докучала господину полицмейстеру. Мелкое воровство из магазинов, несколько угонов и несколько пьяных драк — вот и все что набегало за год. И, в подавляющих случаях, благодаря приезжим.
И все было бы хорошо и дальше, если бы не посилилась в городе семья балканских цыган. И сначала их было не много: семейная пара с тремя детьми. Но потом приехал брат и сестра, прихватив дедушку и бабушку. Потом сразу трое двоюродных братьев. А потом — потом их никто ни различить, ни сосчитать не мог.
Участились кражи, люди начали запирать двери, дети начали приходить из школы с синяками на теле. Появились наркотики. Парочку человек из цыганской братии полицмейстеру все же удалось пристроить на тюремное довольствие. Но это ничуть не умерило криминальный пыл оставшихся.
Один из выводка как-то сказал что немецкую тюрьму они все рады посетить. В цыганской жизни так мало сытого покоя…. И никто не мог помочь полицмейстеру. Так как, какими то путями, некоторая часть цыган стала таки полноправными гражданами Германии. При чем ни замеченные ни в воровстве ни в мошенничестве. А остальные — просто загостившиеся родственники. А стоило только полицейскому спросить, что ж они их не выпроводят, старик со старухой (германские граждане) упали на коленки
Так и мучился бы в сомнениях господин полицмейстер. Если бы к нему не подъехала пара молодых людей. Бодрых телом и чистых лицом, но по повадкам много в жизни повидавших. Те, предложив ему за их счет отобедать, без обиняков, сделали предложение. Полицмейстер содействует переселению в его город нескольких семей русских немцев. На городской территории помимо мелких частных, за которые они не отвечают, обязательно откроется хорошая крепкая фирма оптовой торговли. Чем та фирма будет заниматься — не важно. Главное: экологически чистым.
В общем полицмейстер дружит с ребятами, ничего не замечает ни куда не лезет и другим не советует. А ребята, со своей стороны, гарантируют что городок снова станет тихим, даже тишайшим. Таким тишайшим, что даже местные юнцы забудут как засиживаться за полночь с пивом в парке.
"Хм" — сказал полицмейстер. "Интересное предложение. Но у меня есть цыгане. С ними вам ничего не сделать — они не управляемы". На что ребята сказали: "Главное — это согласие на дружбу. А свою часть добрых отношений — Тишину, — мы гарантируем.
Все зависит от людей — от их природы, норова. Вы вот, господин Полицмейстер человек неторопливый, суеты не терпящий. И жить бы вам, так не заворачиваясь, в соответствии собственной природе. А то ведь как бывает, — вот соседний городок. Там тоже был добрый дядька — полицмейстер, — и город был тихий добрый. Но ушел полицмейстер на пенсию. Пришел молодой да непоседливый, стал лесть везде, присматриваться, справки наводить, запросы слать по разным странам через Интерпол. Кончилась тишина в городе.
И начались непорядки. То кражи наглые со взломом, — главное больше раскурочат, чем украдут, пожары, поджоги, разбои ночные. А наркота чуть ли не улицах валялась. Потому, как в половину дешевле, чем во всей остальной Германии была. Вот такая пошла жизнь.
А все почему? А потому что порода у полицмейстера такая — непоседливая и любопытно злая. Вот и накликал беду. И если на себя ему наплевать, — так ведь весь город страдает. А какие в том городе вырастут дети?! Думать надо о будущем. И о тихом сегодняшнем. Через Тихое Сегодня к Великому Завтра!".
Вот до какого лозунга договорились ребятки. И, полисмен, всё терзаемый сомнениями, именно на этот лозунг и повелся. Почему-то. И пожал-таки руки ребятам.
— Да, так оно и бывает, — задумчиво резюмировал Гюнтер.
— Бывает так, что даже я не знаю, что они в этом городе делают. А ведь кажется одной крови с ними крови, одной судьбы… Русские же мы…. Ничего — разберемся с господином Йенсом, я нанесу визит братьям по крови.
Гюнтер внимательно, будто что-то не разглядел ранее, посмотрел на сидящего рядом Ваню. А Ваня почувствовав взгляд повернулся и, глядя Гюнтеру прямо в глаза сказал.