Солнце в ночном небе
Шрифт:
– К тому же не забывай, что ты – племянница женщины, которая, судя по извещению, утонула здесь в прошлом году. Валя, Люлита предлагает увезти отсюда труп. И все. Нет трупа – нет проблемы. Я – за. А ты?
– Я тоже, – ответ у нее был готов, и в ситуации, в которой они оказались, он показался ей единственно правильным. – А как это сделать?
– Она позвонит Меликсер, и та увезет отсюда тело.
Валентина кивнула, Люлита облегченно вздохнула и принялась стягивать с матраца голубую простынку. Валентина поняла, что тело завернут в нее.
Она смотрела, как во сне, как Люлита с Ольгой заворачивают тело (под головой мужчины натекла лужа крови, и простынка
– Она отвезет тело в парк, – перевела слова Люлиты Ольга, и вопрос застрял в горле перепуганной Валентины: почему именно ей, этой турецкой девушке, досталась такая опасная миссия? А что, если ее остановит полиция и попросит открыть багажник?
– Парк находится недалеко, она поедет окольными путями... – Ольга и сама с невыразимой грустью смотрела, как старенький «Опель» выезжает со двора. – Это все из-за нас! Если бы не мы, не этот пансион, ей не пришлось бы так рисковать.
Люлита, Валентина и Ольга поднялись в комнату. Стали ждать возвращения Меликсер. Люлита смотрела в окно и качала головой. Потом они с Ольгой перебросились парой фраз.
– Она говорит, что этот мужчина не похож на постояльца. Что, насколько ей известно, в пансионе никого, кроме нас, нет. Возможно, это был вор... А раз так, то поделом ему.
– Оля, ущипни меня, прошу... Я хочу проснуться!
– И оказаться в Москве? – усмехнулась Ольга. – Нет уж, дорогая, давай посмотрим правде в лицо. Мы с тобой – в Германии. И не сегодня завтра нам станет известно, зачем нас сюда пригласили, и главное – кто!
Время тянулось медленно, сна не было, все сидели молча, уставившись перед собой, пока не услышали шум мотора. Люлита бросилась к окну. Замерла. Увидела, как из машины выходит Меликсер и машет ей: мол, все в порядке. Она позвала ее наверх.
– А теперь давайте выпьем кофе, – предложила Люлита. – Сна все равно нет. А так – поговорим, обсудим...
Ольга быстро переводила. И вдруг заговорила Меликсер. Люлита слушала ее внимательно. Потом посмотрела на Ольгу.
– Валя, Меликсер предложила нам пожить у нее. Точнее, в том доме, за которым она присматривает. Хозяева там появятся не скоро. Но там – безопасное и тихое место. Мало ли что может случиться, вдруг окажется, что этот человек, который упал с лестницы, был постояльцем? Полиция нас не пощадит, все равно будут допрашивать. А так – нет нас, мы передумали жить в пансионе, и все.
– Но мы же только что въехали сюда, привезли подушки... – Валентина в недоумении смотрела на Ольгу. – Хотя, наверное, в частном доме действительно будет безопаснее. Я согласна.
Ольга перевела Люлите, та обрадованно кивнула головой. Создавалось впечатление, что ей на самом деле было приказано присматривать за русскими гостьями, причем в самой серьезной форме. Может, Сима заплатила ей за это?
– И когда же мы переедем?
– Она говорит – прямо сейчас. А что, нас трое, и машина
14
Меликсер вела машину медленно, старалась не думать о том, что еще не так давно находилось в багажнике старого «Опеля». Уже светало. А она все продолжала кружить по улицам Штраубинга как заведенная. Ее молитва, обращенная к Аллаху, сводилась к одному: она просила простить ее за то, что она сделала несколько часов тому назад. Она объясняла, что вынуждена была так поступить, потому что другого выхода все равно не было и она никогда не смогла бы предать Люлиту.
Серебряные кольца Меликсер сверкали, когда она крутила руль, густые черные волосы ее отливали медью, когда на них ложились снопы электрического света.
Она не могла понять: как так случилось, что она спокойно восприняла смерть человека и даже сама отвезла тело в парк? Хладнокровно, словно проделывала это не в первый раз, вытащила труп (тяжелый, неудобный, страшный) из багажника и привалила к дереву, чтобы его утром поскорее нашли. И так же спокойно, нисколько не переживая, что кто-то мог случайно увидеть ее в парке, вернулась в пансион.
Дальше она действовала, четко следуя указаниям Люлиты: отвезла русских девушек в дом, помогла устроиться на ночлег. Даже Валентине, явно пребывавшей в шоке (у нее еще и разболелось горло), она приготовила сладкую воду – проверенный рецепт ее бабушки. Валентина смотрела с недоверием, как Меликсер наливает в стакан теплую воду, насыпает столовую ложку сахара и размешивает.
– Пусть выпьет, утром горло перестанет болеть, – сказала Меликсер Ольге, чтобы та перевела подружке.
Ольга тоже удивленно посмотрела на стакан с сахарной водой.
– Сами увидите.
Что они думают о ней? Что она каждый день развозит по паркам Штраубинга трупы? Пусть думают, что хотят. Главное для Меликсер – что думает о ней Люлита.
В два часа ночи она остановилась возле ночного бара. Он был почти пуст. В большом зале за столом сидела группа девушек, но по их виду было ясно, что они собираются уходить. Должно быть, здесь праздновали чей-то день рождения – салат-бар был почти пуст, и официантка уносила остатки пиршества. Меликсер подумала, что у всех этих девушек, приблизительно ее ровесниц, есть семья, свой дом, родители, и они имеют возможность встречаться и общаться с близкими каждый день и, быть может, даже не ценят этого. В то время как Меликсер разговаривает со своими родителями, живущими в Стамбуле, по телефону. Да и вообще, она совсем одна...
Она заказала молочный апельсиновый коктейль и забралась на высокий стул. Погрызла дольку апельсина, надетую на край тонкого стакана, и прислушалась к доносившейся откуда-то из глубины темного зальчика, расположенного за ее спиной, речи. Говорили по-турецки. Она повернулась и увидела, что на нее из оранжевой уютной темноты ресторана смотрит мужчина. Через секунду он был уже возле нее и пытался с ней познакомиться, говорил, что уже не первый раз видит ее здесь, и всегда так поздно... Что он знает: она – турчанка, и что много бы отдал, только бы узнать, где она живет. Меликсер напряглась. Она не могла забыть о том, что произошло в ее жизни сегодня ночью – этот труп в машине, эта степень риска, которую она только сейчас начала осознавать. Забыть? Сделать вид, что ничего и не было? Тем более что в багажнике, к счастью, не осталось ни одного пятнышка...