Солнце в Овне
Шрифт:
— А почему маме мозно?
А-а! Палево! Ну с ней вообще в разведку не сходишь, млин!
Хоть и смотрю специально в сторону, но чувствую от взгляда Артёма меня поджаривает. Не выдерживаю. Поворачиваюсь к нему.
— Что? У меня вырвалось!
— Мама нешписально.
— Ох уж эта мама. — Вздыхает Артём. — Я её вечером обязательно накажу.
Оу!
— Пойдём, конфетка, Машку и Медведя смотреть. — Решает наконец-таки спасти ситуацию Беда.
Анютка слазит с папы и мчит к своему дяде. У них взаимная любофф к мультикам и всяким сладостям.
— Мы с дядей Ильёй щас возьмём кок-полн и пойдём смотлеть Маську. — Выдаёт нам свои планы малышка.
— О! Ну как мы без кок-порна-то? Без него никак! — Посмеивается над дочкиными ляпами Илюха, беря её на руки и направляясь к выходу.
— Поп-корн, Анюта. Ты ошиблась. — С нежностью поправляет её Артём.
— Я никогда не ошлибляюсь! — Со всей детской важностью парирует это чудо, выглядывая из-за плеча Беды.
Ага, ага, с нами рыжими лучше не спорить. Целее будете.
Как только за Ильёй и дочерью закрывается дверь, Артём плавными и молниеносными шагами достигает моего стола, выхватывая меня из кресла и усаживая поверх всех книг и рабочих записей. Обхватывает себя моими ногами, прижимает к своему недвусмысленному доказательству возбуждения и шепчет мне в шею:
— Пора исполнить наказание.
— Ты же вечером говорил. — Протестую я, но в противоречие словам ещё сильнее выгибаюсь на встречу мужу.
— Я передумал. Буду наказывать, не отходя от кассы. А к вечеру ты ещё что-нибудь отчибучишь, зуб даю.
Как же приятно, когда твои близкие настолько верят в тебя, что даже не сомневаются в твоих промахах, чтобы потом сладко и мучительно нежно наказывать от случая к случаю.
— Меня нельзя наказывать. У меня неприкосновенность.
— Это с чего вдруг? Кто тебе без моего ведома такое выдать мог?
—
Взгляд Ярового темнеет. Он с пристрастием наблюдает за моим язычком и движением губ.
— Ты же запретил мне предохраняться. И вот я снова беременна. Так что придётся ваши сексуальные мечты о моём наказании отменить, Артём Александрович.
— Так быстро? — Расплывается в глуповатой улыбке эта гора тестостерона.
— С таким опытом и усердием, как у тебя, я бы удивилась, если бы с первого раза не получилось залететь.
— Значит запишем в долг.
— Как в долг? Какой ещё долг? А как же на волне радости «понять и простить»?
— О, я всё понимаю, но простить никак не могу. — Подхватывает меня под попу этот несговорчивый судья и несёт из комнаты.
— Э, куда? У меня ещё полно работы.
— Работа подождёт. И вообще сбавляй обороты, тебе надо больше отдыхать.
— Вот ещё. У меня даже токсикоза в этот раз нет.
— М-м-м… а кто сказал, что тебе понадобится отдых от токсикоза, а? У тебя же опять гормоны диверсию планируют. Скоро будет наступление по всем фронтам. И кроме меня с этой вероломной «армией» больше никто не справится. А мне для проведения военных действий понадобится много-много свободного времени. Так что нам обоим будет не до работы.
Заворожённая тихим хриплым голосом мужчины и страстными обещаниями, мелькающими в каждой его фразе и откровенном взгляде, я даже не замечаю, как меня вносят в спальню и запирают дверь на замок.
Артём укладывает меня осторожно на прохладный шёлк постели, и не давая опомниться, повергает меня в пучину наслаждения, не давая и шанса моим неуправляемым гормонам проявить себя первыми.
Он, как никто другой, знает, как с этим бороться. И я сдаюсь на милость моего мужчины, потому что доверяю ему безоговорочно.