Солнце в зените
Шрифт:
'Иисусе!' Бесс так и подпрыгнула. 'Томас, ты же не пойдешь? Как мог Ричард похитить собственного племянника, когда его назначили опекуном мальчика?'
'Спокойно', - произнес Томас в своей аккуратной манере. 'Мы отослали гонца прочь, сказав, что не станем ничего предпринимать, пока Глостер не прибудет в столицу. Ручаюсь, каждый нормальный человек поступит точно также. Пойду и разведаю, что происходит'.
'Сейчас? Но уже далеко за полночь'.
Томас торопливо натянул одежду. 'Пока лежебока храпит, могут случиться значительные события. Я не задержусь'.
Он вернулся спустя два
'Рассказывай', - Бесс опять абсолютно проснулась.
'Ее Величество вместе с Дорсетом скрылись в убежище'.
'Снова?' Бесс мгновенно вспомнила панику и бегство в дни угрозы Уорвика Лондону в 1469 году.
'Но почему?'
'Елизавета себя выдала', - ответил Томас. 'На ее призыв, ответили крайне немногие. Большинство поступило подобно нам, и она обнаружила себя в полном одиночестве, за исключением родственников. Господи, как же королева, должно быть, боится герцога! Что до Дорсета, - он всегда являлся глупцом и трусом. В Вестминстере все, что можно сдвинуть с места, при свете факелов забирается в убежище, - а это и мебель с гравюрами, и серебро с золотом, и холсты с гобеленами. Небу известно, что еще. А посреди творящегося кавардака на коробке восседает Елизавета и просит собирающих вещи поспешить. Они же проломили в аббатстве часть стены, лишь бы ввезти туда ее добро'.
'Господи!' Бесс попыталась представить столь живо обрисовавшееся зрелище. 'Королева говорила с тобой?'
'Она меня не видела, а я не хотел вызывать еще больше неприятностей. Но кое-что слышал от равно со мной наблюдающего за сценой человека. Кажется, что лорд Риверс и лорд Ричард Грей оба задержаны и отправлены в Понтефракт. Наверное, именно это вынудило Дорсета торопить матушку и младших сестер с братом укрыться под защитой аббатства'.
'Ричард, разумеется, не намерен причинить Энтони вреда?' - воскликнула Бесс. 'Он не похож на остальных Вудвиллов'.
'Энтони отвечает за особу короля, поэтому, само собой, собирался доставить того к своей сестре - королеве, а вовсе не к Ричарду', - ответил Томас.
Четыре дня спустя из окон собственного дома семья любовалась, как в Лондон въезжает Эдвард Пятый. Мальчик выглядел бледным и испуганным. Лишенный любимого дядюшки Энтони, получивший отказ на просьбу встретиться с матушкой, братом Ричардом и сестрами, он ехал рядом с суровым дядюшкой по отцовской линии, и, казалось, что подросток борется со слезами. Однако, юный монарх сохранял чувство собственного достоинства и махал рукой толпам, приветствовавшим хрупкую фигуру в темно-красном бархатном камзоле и черном бархатном головном уборе. Лондонцы любили праздники, поэтому отчаянная тревога, скрытая за кулисами события, мало их сегодня волновала. Молодой король направлялся в традиционное, предусмотренное на период до венчания на царство, жилище в Тауэре, и Бесс внезапно ощутила к нему, такому одинокому среди моря народа, сочувствие.
Старый лорд Дадли завершил свои обязанности хранителя Тауэра, и честь встретить монарха досталась лорду Говарду, присоединившемуся к длинной веренице всадников, сопровождающих короля к его покоям. Бесс отвернулась
Через еще несколько дней Роберт Белласис принес сообщение от леди Гастингс, просящей Бесс прийти к ней. Навестив Гастингсов, та обнаружила Екатерину в состоянии, никогда не замечаемом у той прежде, помертвевшей, похолодевшей от ярости, тем не менее, сломленной. 'Екатерина! Дорогая моя, вы получили дурные известия?'
Леди Гастингс издала странный невеселый смешок. 'Полагаю, что да, хотя кто-то может решить это не стоящим внимания. На протяжении всей проведенной с Уильямом жизни я знала о наличии у него любовниц, у кого из мужчин их нет? Но мне не было дела, я понимала, что являюсь его женой и думала, что в глубине души он любит меня. Но это - это больше того, что мне дано вынести'.
'В чем дело? Что он натворил?'
'Та женщина! Та гулящая женщина! Теперь, когда Дорсет отбыл, знаете, что она сделала? Предложила свои прелести Уильяму, и тот -'
'Нет', - воскликнула Бесс. 'Не после Эдварда и Дорсета! Как она могла, - он -'
'Разумеется, согласился', - просто произнесла Екатерина. 'Он находился с ней каждую ночь на нынешней неделе, а, когда я поставила происходящее Уильяму на вид, тот расхохотался и заявил, что эта женщина может оказаться ему полезна'.
'Значит, в конце концов, ее поведение доказало определенную легкость нрава', - подумала Бесс, - 'вот вам и хорошенькая жизнерадостная Джейн Шор, которая утверждала, что мечтает добиться свободы, снова вступить в брак и родить детей'.
'Но и это еще не все', - продолжила Екатерина. 'Уильям во что-то ввязался. Не знаю, во что, но полагаю, он повернулся против милорда Глостера. Уильям не в силах выносить Бэкингема, чересчур самодовольного и никогда не прекращающего разглагольствовать, считающего, что отныне он до последнего вздоха останется правой рукой Ричарда. Уильям же доказывает, что потеряет теперь все, если Глостер не вспомнит о старых друзьях покойного короля. Вестминстер переполнен слухами и перешептываниями, и я от беспокойства уже не могу заснуть'.
'Вы терзаете себя без основательной на то причины', - попыталась успокоить подругу Бесс, пусть ей никогда не доводилось раньше видеть Екатерину такой измотанной по контрасту с обычной для нее полнокровной и жизнерадостной манерой.
Герцогиня Анна приехала в начале июня, встретив Бесс, она с удовольствием протянула той руки. 'Дорогая моя, я очень рада вас видеть. Прибыла так быстро, как только смогла, стоило лишь Ричарду меня вызвать, хотя вынуждена была оставить нашего Эдварда'.
'Он плохо себя чувствовал?'
'Да, еще с зимы. Его мучает сильный кашель, но, с приходом теплой погоды, мальчик обязательно поправится'.
Они находились в Кросби-плейс, лондонском доме Ричарда у заставы Бишопсгейт. В мыслях у Бесс промелькнуло, что и сама Анна смотрится не слишком хорошо, тем не менее, взгляд у нее от счастья искрится. Герцогиня, по-видимому, представления не имела о подземных течениях, довлеющих над Бесс и леди Гастингс. Когда к ним присоединился герцог, она оживленно повторяла, как прекрасно вновь обрести общество старых друзей.