Солнцеравная
Шрифт:
Странными были их ответы. Я ожидал похвал за ее превосходную службу.
— Служить вам было моим долгом, — ответила Пери, словно заполняя пустоту. — После вашего восхождения на трон я буду рядом с вами день и ночь, выполняя ваши повеления.
Она вела себя именно так, как надо, — уверенно и смиренно.
Мохаммад Ходабанде вздохнул.
— Вам надлежит знать правду: я не тот человек, что мечтал стать шахом, и я сомневаюсь, что переменюсь.
Пери улыбнулась, предчувствуя, как будет выполнять свои новые обязанности.
— Уймите
Брови Хайр аль-Нисы приподнялись.
— В этом не будет нужды.
Пери удивилась:
— Я никого не хотела задеть, но дворец — это сложный мир. Без подробного знания о нем сложно добиться повиновения.
— Мы рады, что вы наделены этим знанием, — сказал Мохаммад Ходабанде. — Когда вы расскажете нам все, что надлежит знать, его делами займется моя жена.
— Ваша жена?
— Именно так.
Губы Пери поджались.
— Я совершенно не понимаю, с чего бы матери четырех детей захотелось добавить к своим заботам еще и управление государством? Это слишком сложно для того, кого воспитали не так, как меня.
Мое сердце упало при этом рассчитанном оскорблении.
— Однако именно этим я и займусь, — высокомерно ответила Хайр аль-Ниса.
— Я всю жизнь училась этому, еще до того, как в четырнадцать лет стала советником у моего отца. Это непростые дела.
— О да, непростые, — сказал Мохаммад Ходабанде. — Вот поэтому ты обучишь мою жену, и она будет выполнять все мои желания.
— Брат, я прошу вас подумать и учесть все мои знания и опыт, которые должны использоваться на постоянной основе при дворе. Даже вельможи согласились, что я — лучший выбор для этой работы.
— Если бы вы смогли делать ее вместе, для меня это было бы лучше всего, — безмятежно ответил Мохаммад Ходабанде.
Расшитые края платья Пери дрожали. И я мысленно содрогнулся от несправедливости происходящего.
— С вельможами непросто. Если они чуют нерешительность, то немедленно этим воспользуются. Слабого они раздавят. Не ради себя, но ради вашей собственной защиты я прошу назначения вашим верховным советником. Ведь я, кроме прочего, рисковала для вас жизнью.
Она имела в виду устранение Исмаила, но, конечно, сказать этого не могла.
— Что вы хотите сказать? — потребовала ответа Хайр аль-Ниса.
— Рисковала жизнью, поскольку нельзя было быть уверенным, что назавтра сохранишь ее. Если бы не смерть Исмаила и не то, что вельможа, назначенный казнить вашу семью, сумел найти повод оттянуть приезд в Шираз, вы были бы сейчас бездетной вдовой — или хуже.
— Безусловно, это правда, но какое отношение это имеет к нам? Я слышала, лекарь Исмаила сказал, что он умер от избытка опиума и еды, что внутренности его завязались в смертельный узел.
Хайр аль-Ниса явно торжествовала, что обеспокоило меня.
— Я хотела сказать,
— Так ведь это Бог не дал нам такой судьбы, оттого ничего и не случилось, — ответил Мохаммад Ходабанде. — К чему сопротивляться подобному? День клонится к закату, и меня зовут мои книги. Оставляю вас вдвоем, чтоб договориться.
Во имя Всевышнего! Все было даже хуже, чем я опасался: он даже не задержался увериться, что жена все сделает правильно.
Улыбка Хайр аль-Нисы была ледяной.
— Да, в самом деле. Мы договоримся. Ты можешь начать с того, что поцелуешь мою стопу в знак преданности.
Требование было настолько оскорбительным для сефевидской царевны, что я едва сумел скрыть свое потрясение.
Пери встала, высоко подняв голову:
— Вы требуете, чтоб женщина царской крови целовала ногу девицы из деревни?
— Я требую, чтоб ты признала ту, кто теперь первая среди жен.
— Если бы вы знали свод дворцовых правил, поняли бы, что мое положение куда выше вашего.
Хайр аль-Ниса взмахнула рукой, словно отгоняя муху:
— Ненадолго.
— Спокойнее, Пери, — мягко сказал ее брат. — Ты должна всегда уважать мою жену.
— Я уважаю разумных людей! — гневно ответила Пери. — Если вы намерены играть в царствование, вы утратите не только двор, но и страну. Позвольте мне напомнить вам, что нам предстоит. На севере, востоке и юго-востоке люди угнетены и бунтуют. На северо-востоке и северо-западе нам угрожает вторжение оттоманов и узбеков. Нашу страну охватывают беды. Нашему народу грозят несчастья. Помните: без справедливости не будет ни процветания, ни государства. Вслушайтесь!
Мохаммад Ходабанде вздохнул:
— Мы поговорим о том, что делать, после коронации. Спасибо, сестра, что приехала навестить нас.
— Это мой долг, — ответила она, — равно как и говорить горькую правду, когда нужно.
Пухлые красивые губы Хайр аль-Нисы искривились, будто она съела что-то кислое, — этого выражения муж ее не мог видеть. Я был горд за Пери и сказанную ею правду, однако встревожен жесткими словами, что могли отразиться на ее будущем.
— Не переживай, Джавахир, — сказала она, когда мы вышли наружу и зашагали к нашей палатке. — Я найду способ ее приструнить. Она мне не ровня.
Пар ее дыхания клубился в холодном воздухе. Глаза ее, вместо того чтоб померкнуть от тревоги, сверкали, будто она предвкушала новую битву. Трудности всегда подстегивали ее сражаться отважнее, но было ли это самым лучшим выбором?
— Думаю, вам стоит посетить вашего брата отдельно, пасть перед ним и поклясться в верности, а потом доказывать ее каждый день, пока он не поверит вам всей душой.
— А если он все равно будет отрицать мое право управлять?
— Тогда примите судьбу, дарованную Богом.