Солнцеворот

Криптонов Василий Анатольевич

— Тогда всё было очень просто, — заговорил Эрлот, медленно и неохотно приоткрывая душу постороннему. — Отгремела большая война, в которой я одержал победу. Не делай выводов, Кэлпот. Я не из тщеславия говорю «я». Просто война — это моя страсть, и только я определяю своё бытие, исходя из неё.

— Это мне понятно, — наклонил голову Кэлпот.

— Мне известно многое, чего я не должен был знать. Например, как все вы собрались за моей спиной и выясняли, стоит ли оставить меня в живых. — Эрлот повернул бесстрастное лицо к Кэлпоту. — Известно мне и то, как проголосовал каждый из вас.

Кому я сейчас должен быть благодарен за то, что сижу здесь, а не По Ту Сторону.

Кэлпот не отвёл взгляда, и даже легкая полуулыбка не сползла с его лица. Эрлот кивнул:

— Ты, Освик, Атсама… И ещё кое-кто, чьё существование до сих пор озадачивает и пугает меня.

Кэлпот поёжился:

— Смелое признание в такое время. Впрочем, понимаю.

* * *

— Ну и где этот Освик?

Эрлот пнул по развалинам крепостной стены, и огромный кусок с грохотом обрушился вниз. Атсама, копошившаяся неподалеку, подняла на Эрлота укоризненный взгляд.

— Зря вышел, рана опять разошлась.

Эрлот посмотрел вниз. Сквозь зажатую пальцами рану сочилась черная кровь. Уже неделя минула с тех пор как он поверг императора Киверри, а рана так и не затянулась толком. Нужна была кровь, много крови, но в этих проклятых землях нет людей. Кроме тех, которых сумел укрыть Освик, этот загадочный друг Эмариса, которого никто никогда не видел. Аммит отправился за ним и пропал, а Эрлот, пострадавший более всех, скрипел зубами от боли и жажды уже семь дней.

— Я чувствую приближение кого-то из вечных, — заметила Атсама.

Она развлекалась раскопками. Из-под развалин крепости удалось вытащить немало хорошего оружия, свитки и книги. Все это она сложила неподалеку, на большой плоский камень.

— Потому я и вышел, — отозвался Эрлот. — Чувство такое сильное, будто близится легион вампиров. Если это не Освик…

Атсама замерла. Такая мысль ей в голову не приходила. Слишком сильно было ощущение победы, чтобы допустить возможность появления ещё одного врага. Эрлот уже не боец, Эмарис вообще еле жив, остальные слишком далеко, и если бежать за ними, то сейчас. Но, побежав, она оставит двух друзей без защиты. Как свои собственные, читал Эрлот её мысли.

— Вы, наверное, очень сильно страдаете, — раздался над ухом звонкий голос.

Атсама отскочила, разворачиваясь в прыжке. На ладони уже вспыхнуло пламя, готовое сорваться и поразить врага, но… Разве это может зваться врагом?

На куске каменной стены сидела девушка, не старше Атсамы и улыбалась. Такая чистая и светлая улыбка, будто у ребенка. Платье напоминало ручеек — такое же гладкое и струящееся. Но удивительней всего — волосы девушки. Причудливо перемешавшиеся золотые и серебряные пряди блестели на солнце. Зеленые глаза, сияя, смотрели то на Атсаму, то на

потерявшего дар речи Эрлота.

— Ты кто? — спросила Атсама.

Девушка спрыгнула с камня, пошла к Эрлоту.

— Ирабиль, — сказала, проходя мимо Атсамы. — Я шла за вами с Востока, а нагнала только сейчас. Так жаль, что не могла помочь в бою. Столько достойных погибло…

Подойдя к Эрлоту, который будто застыл при виде нее, Ирабиль обняла его.

— Возьмите мою кровь, ни к чему так страдать.

Атсама облизнула губы, учуяв аромат крови — клыки Эрлота пронзили тонкую кожу на шее Ирабиль. Он пил долго, но оторвался раньше, чем утолил жажду.

— Я благодарю тебя, — прохрипел герой. — Но мой друг нуждается не меньше.

— Эмарис, — улыбнулась Ирабиль, чьи глаза нисколько не потускнели. — Да, я много слышала о его деяниях. Для меня честь оказать ему помощь. Где же он?

Эрлот указал в сторону одного из чудом уцелевших флигельков.

— Премного благодарна.

Ирабиль сделала реверанс и побежала по развалинам к флигелю. Долетел веселый мотив, который она напевала без слов. Когда фигурка девушки скрылась в домике, Эрлот опустил взгляд на рану. Кровотечение остановилось, да и глаза вернули обычный цвет. Можно бы запустить сердце…

Но он этого не сделал.

* * *

Всё чаще в последнее время вихри воспоминаний подхватывали Эрлота и уносили в далекое прошлое. Усилием стальной воли он оборвал эту нить и соскочил с каменного зубца. Посмотрел в глаза графу Кэлпоту.

— Киверри был абсолютно безумен, но в своём безумии он сотворил нечто такое, что удивило меня и поразило тебя. Битва могла бы закончиться раньше. Ты помнишь тот удар, от которого он не успел защититься. Но удар этот лишь рассек облако тумана. Тогда как над головой у меня — я помню это доподлинно — солнце светило так же, как сейчас. Потом ты поклялся, что разузнаешь, как ему это удалось. Таким и был наш последний разговор, и сейчас я к нему возвращаюсь. Мне нужен ответ, Кэлпот.

И вновь Кэлпот не удивился, разве что улыбка его стала чуть более грустной.

— Светлая страсть, — сказал он. — Так я это называю.

— Поясни. — Теперь уже Эрлот приказывал. Он оказался слишком близок к решению загадки, которая не давала ему покоя тысячи лет.

— Охотно. Так я называю то, что мешает вампиру пребывать в полной силе днём, как ночью. Видите ли, ваше величество, — безошибочно уловил Кэлпот изменившийся тон беседы, — мы — странные существа, бытующие на узкой границе меж светом и тьмой.

— Нас создала Река. Откуда вообще взялся свет?

— Если мне будет дозволено, я бы хотел обратиться к записям покинувшего нас Освика, чтобы подтвердить свои догадки…