Солнечная лотерея (сборник)

Дик Филип Киндред

В самом его центре находился парк. С тропками, скамейками и старой пушкой. С флагштоком и каким–то зданием.

Ничего подобного он прежде не видел, здесь сроду не было никакого парка! Что все это значит? Что случилось с заброшенными магазинами?

Питер собрал всех живых големов и смял их сопротивляющиеся, поблескивающие тела в одну массу. Шар живой глины шевелился, пока он торопливо лепил из нее. Сформировав голову без тела, Питер вылепил глаза, нос, потом рот, язык, зубы, нёбо и губы.

Поставив голову на мостовую, он спросил:

– Когда это началось?

Несколько разумов объединили свои воспоминания, и губы простонали:

– Час назад.

– Как это получилось? Кто это сделал?

– Они вошли в парк, хотели пройти через него.

– И это их убило?

– Они вышли, едва волоча ноги, потом упали и умерли. Мы боялись подойти ближе.

Значит, это правда – во всем виноват этот расширяющийся круг. Питер превратил голову в бесформенную массу, сунул ее в карман и осторожно выпрямился. Круг жгучего света расширялся непрерывно, захватывая все новые здания. Он рос беззвучно, угрожая поглотить все вокруг.

И вдруг Питер понял.

Это сияние ничего не уничтожало, оно изменяло. Когда оно поглощало встреченное на своем пути, вместо него появлялись новые формы, объекты, которых он никогда не видел. Совершенно ему незнакомые. Чужие.

Он долго стоял, глядя на сияние, а големы нервно толкали его из кармана, требуя, чтобы он их выпустил. Сияние приближалось к нему, и Питер отступил на несколько шагов.

Его охватили радость и удовлетворение – время пришло. Сначала ее смерть, а теперь это. Равновесие нарушено, и граница уже не имеет значения.

Прежние формы появлялись наружу, возвращались к жизни. Это был последний элемент, последнее, чего ему не хватало.

Питер быстро принял решение, торопливо вынул из кармана пульсирующую глину, выдохнул воздух и опустился на корточки. Потом оглянулся и посмотрел вверх, на вздымающийся к небу мрачный силуэт. Зрелище это наполнило его силой, которая и требовалась ему сейчас.

Он направился к сиянию.

Глава 12

Странники напряженно смотрели, как Бартон исправляет их чертеж.

– Здесь не так, – буркнул он и зачеркнул карандашом целую улицу. – Здесь была аллея Лутона. И эти здания нанесены неверно. – Он задумался. – Здесь была небольшая пекарня с зеленой вывеской. Собственность некоего Оливера. – Он взял список людей и провел по нему пальцем. – Его вы тоже упустили.

Кристофер стоял позади, заглядывая через плечо.

– Не работала ли там молодая девушка? Кажется, я ее припоминаю: полная, в очках и с толстыми ногами. Она была его племянницей или что–то в этом роде. Джулия Оливер.

– Верно. – Бартон закончил исправления. – Ваш план по крайней мере

на двадцать процентов был неверен. Наша работа над парком показала, что нужно быть очень точным.

– Не забывайте о том большом старом коричневом доме, – возбужденно вставил Кристофер. – Там была собака, небольшой короткошерстный терьер, он однажды укусил меня за лодыжку. – Кристофер наклонился и пощупал ногу. – Шрам исчез во время Перемены. – На лице его появилось странное выражение. – Я не помню, что меня сюда кусали. А может…

– Скорее всего, действительно кусали, – сказал Бартон. – Я помню короткошерстного шпица с этой улицы и приму его во внимание.

Доктор Мид стоял в углу комнаты, печальный и потрясенный. Странники крутились вокруг длинного стола, передавая друг другу схемы и списки. Здание бурлило жизнью. Здесь находились все странники – в халатах, пижамах и шлепанцах. Все были возбуждены: пришло их время.

Бартон встал из–за стола и подошел к доктору Миду.

– Вы с самого начала знали об этом, поэтому и собрали их всех у себя.

Доктор Мид кивнул.

– Всех, кого сумел найти. Но Кристофера я пропустил.

– Почему вы это сделали?

Лицо доктора скривилось.

– Они не принадлежат этому городу. И…

– Что «и»?

– Я знал, что они настоящие. Видел, как они бродят по Миллгейту – беспомощно, бесцельно, думая, что сошли с ума. И я собрал их здесь.

– Но теперь всё, больше вам уже ничего не сделать.

Мид сжимал и разжимал кулаки.

– Я должен был действовать, должен был остановить этого сопляка. Он за все заплатит, мистер Бартон. Он будет страдать, как никто другой.

Бартон вернулся к столу с чертежами. Хильда, предводительница странников, подозвала его к себе:

– Мы все исправили. Но вы уверены в своих воспоминаниях? У вас нет никаких сомнений?

– Никаких.

– Поймите, наши воспоминания мутны и искажены. Они далеко не так отчетливы, как ваши. В лучшем случае мы помним лишь малые фрагменты города до Перемены.

– Вам повезло, что вы отсюда уехали, – буркнула какая–то молодая женщина, внимательно разглядывая его.

– Мы видели парк, – заметил седовласый мужчина в очках. – Ничего подобного нам не удавалось.

– Ни у кого из нас нет идеальной памяти, – вставил другой мужчина, задумчиво стряхивая пепел с сигареты. – Только у вас, мистер Бартон, у вас одного.

В комнате повисло напряжение. Все странники прервали работу и окружили Бартона плотным кольцом.

Странники работали здесь давно. Было их немного, и в отношении ко всему городу они составляли небольшую группу, однако сейчас их лица были полны решимости. Они понимали, что делают, и не хотели, чтобы кто–то разрушил их планы.