Солнечная ведьма

Уинстед Линда Джонс

Она не знала что сделает, когда снова прижмет к себе Ариану, зато знала, что никогда не вернется сюда. Гора Файн перестала быть ее домом.

Айседора убедилась, что бандаж на голове Жульетт держится крепко, и кровотечение остановилось.

– Я должна была остаться вчера дома, – бормотала она, нежно стирая с виска сестры засохшую кровь. – Я могла их остановить.

– Да, ты могла, – с трудом проговорила Жульетт. – Подозреваю, что именно поэтому тебя здесь не оказалось.

– Снова судьба.

– Да.

Она ненавидела

ту легкость, с которой Жульетт воспринимала все случившееся, называя это судьбой или роком. Принимать все с таким спокойствием было неестественно… и потом, согласиться с ней, означало признать, что им с Вильямом никогда не было предназначено провести вместе больше тех двух драгоценных лет.

Айседора помогла Жульетт встать. Сейчас не время для споров.

– Давай переоденем тебя и отмоем от оставшейся крови, а потом ты немного поспишь.

– Как я могу спать? – возразила Жульетт.

– Тебе нужно выздороветь и окрепнуть, – убеждала Айседора. – И отдохнуть.

Они медленно шагали вдоль коридора и, проходя мимо комнаты Софи, Айседора не могла не заглянуть туда. Колыбель пустовала, одежда, которую Софи посчитала непригодной, пока собиралась в дорогу, валялась разбросанной по комнате. Голубое платье лежало на полу, красивое, очаровательное и забытое ради более важных вещей.

– Я должна была остаться дома, – повторила она.

– А где ты была? – спросила Жульетт. – Я знаю, что ты часто гуляешь по ночам, но обычно не пропадаешь на всю ночь.

– Я заснула. – Она уходила на поиски духа Вильяма две ночи подряд, и обе ночи видела его. Совсем недолго. Неотчетливо. Но за те доли секунды, когда он выглядел совсем реальным, она снова чувствовала себя хорошо. Целой, счастливой и полной надежд.

Но, разумеется, Вильям был мертв, и не осталось никакой надежды. Не для нее.

– Не стоило мне обманывать Софи. Я не собиралась причинять вред Вардену, – горячо сказала Айседора. – Я лишь хотела дать ей еще одну ночь, чтобы она смогла пересмотреть свои намерения.

– Как, по-твоему, можно пересмотреть любовь? – поинтересовалась Жульетт, усаживаясь на край кровати.

Любовь. Сердце Айседоры сжалось.

– Все настолько серьезно?

– Боюсь, что так. Софи еще не осознает всей глубины своих чувств, но любовь уже живет в ней.

К женщинам Файн вместе с любовью приходили боль и смерть.

Но те два года с Вильямом были настолько чудесными. Она отдала бы все что угодно, лишь бы вернуть его… но не отдала бы тех в двух лет.

Айседора вздохнула.

– Возможно, я действительно совершила ошибку. Я просто хотела сделать лучше для Софи. Она ребенок, и я обязана присматривать за ней. Я заменяла ей мать, с тех пор как Софи исполнилось четырнадцать, и не хочу, чтобы она страдала.

– Я знаю, что ты старалась ради нас обеих.

– Софи вернется, правда? – спросила она, помогая Жульетт переодеть ночную рубашку. Странно, но когда

Айседора задавала этот вопрос, ее сердце сжалось. Она не обладала даром Жульетт, но, казалось, уже знала ответ.

– Наша маленькая сестренка больше никогда не увидит этот дом, – прошептала Жульетт, в ее глазах стояли слезы. – Никогда.

Восседая на самой прекрасной из всех своих лошадей, Гэлвин впился взглядом в орущего младенца. Если бы только он не нуждался в этом избалованном отродье… если бы только не боялся повредить хоть волосок на ее маленькой пушистой голове…

Рядом на собственной лошади ехал Борс, помощник шерифа, который не брезговал взяточничеством, воровством и похищениями. Он вез ребенка в отрезе ткани, перекинутой через его грудь. Оглушительный звук, казалось, совершенно его не беспокоил. Хотя, ведь у здоровяка дома осталось шесть или семь детей.

– Ты можешь заставить это замолчать?

– Малыш голоден, – спокойно ответил Борс. – Как только заберем кормилицу, девочка успокоится. Мы доберемся до фермы через час или около этого.

– Может, лучше кормить это прямо из бурдюка?

Борс многозначительно посмотрел на Гэлвина.

– И где мы достанем молоко, когда поедем по той длинной дороге, вдоль которой на много миль нет ни одного поселения?

Гэлвин пожал плечами. Они могли бы выбрать более людную дорогу, которая на много миль уходила на юг, прежде чем снова повернуть на север и запад. Вдоль той дороги ютилось множество городов, деревень, ферм и ранчо. Но это растянет их поездку с двух недель до целого месяца, если не больше. Все же, лучше укоротить путешествие, поехав через бесплодные земли.

Уродливый представитель снова сосредоточился на ребенке, которого забрал из колыбели, после того, как ударил по голове Жульетт.

Гэлвин смотрел на дорогу, размышляя о событиях сегодняшнего утра. Возможно, Жульетт умерла. Борс, определенно, ударил ее достаточно сильно, чтобы убить. Жаль, что Айседоры в доме не оказалось. Если бы обе старших сестры погибли, о Софи больше некому было бы заботиться. Кроме него.

В ней было все, что он хотел видеть в жене. Разумеется, красота. Мягкость, которая, несомненно, превратится в покладистость, как только они поженятся. Сочное тело, обещавшее, что как жена она окажется еще и возбуждающей.

Но главным аргументом для него стали политические связи, о существовании которых она не подозревала. Он получит идеальную жену и место во дворце императора.

Здоровяк, который вез ребенка Софи, добавил:

– Кормилица также позаботится о чистоте ребенка и будет укачивать, когда девочка захочет спать. Или ты хочешь заниматься этим сам?

– Нет, – лаконично ответил Гэлвин.

Поездка в Арсиз в компании с ребенком, Борсом и кормилицей обещает быть долгой. Но то, что ожидает его в конце пути, стоит любых страданий.