Солнечное сердце
Шрифт:
[2] Канзаши — традиционные японские украшения для волос, которые используются для причесок в различных торжественных и культурных событиях.
Глава 17. Взросление драконов
Лорен
Следующим утром у меня не было никакого аппетита. Я лениво провалялась по крайней мере час после пробуждения, прежде чем заставила себя встать с футона и одеться. Теперь, когда в Харакуне тепло, вскакивать и нестись куда-то, чтобы согреться, не требовалось. В конце концов я всё же надела ставшие любимыми штаны и простую рубашку на запахе, запихнув
Кое-как умывшись и расчесавшись, я направилась вниз, размышляя, не могу ли попросить на некоторое время Кайто или Сатоши приносить еду Рэйдену в комнату. После вчерашнего видеться с ним было как-то неловко… Да и он, после того как пострадала его гордость на моих глазах, наверняка попытается меня избегать хотя бы некоторое время. Именно в таком настроении я и зашла на кухню, где ожидал внезапный сюрприз.
Рэй собственной персоной в роскошном чёрном кимоно и с собранными в густой конский хвост волосами сидел в инвалидном кресле за высоким столом и аккуратными квадратными кубиками нарезал авокадо прямо внутри кожицы, а затем выворачивал последнюю наизнанку, скидывая получившиеся ломтики во вместительную салатницу. Его ловкие пальцы двигались с такой уверенностью, словно он всю жизнь только и нарезал авокадо. Рядом уже на классическом стуле сидела кокку, выковыривала из панциря мясо краба и складывала в ту же миску. Они о чём-то тихо беседовали и даже не в первую секунду меня заметили.
Стоило Сатоши поднять взгляд, она тут же отставила прибор для чистки краба, сложила руки ладонями друг к другу перед собой и склонилась в поклоне.
— Доброе утро, Лорен-сан. Как здорово, что вы пришли. Я уже ухожу.
— Зачем? — Я ошеломлённо уставилась на суетящуюся женщину, но вместо ответа она лишь проворно переставила кастрюльку с кипящим варевом с печи, ещё раз низко поклонилась — уже Рэю — и шмыгнула за порог.
— Это я попросил её уйти, как только ты появишься, — прокомментировал Рэй поспешное бегство нашего кокку в воцарившейся тишине.
— Зачем?
Вопросы не шибко отличались разнообразием, но я ничего не могла с этим поделать.
— Мне показалось… — Рэй отложил нож и вытер руки полотенцем, — что после вчерашнего разговора ты попытаешься избежать встречи мной. Я специально спустился на кухню, чтобы поймать тебя здесь и поговорить ещё раз… В спокойной обстановке.
Не в бровь, а в глаз, или, точнее, «не в рот, а в желудок» — как любила говорить Сатоши.
— Слушаю. — Я кашлянула и заложила руки за спину, не зная, куда их деть. Тёмный пристальный взгляд изучил меня с головы до ног, а затем Рэй, тоже, видимо ощущая некоторую неловкость после нашего поцелуя, вернулся к процессу искусного нарезания авокадо.
— Тебе очень идёт оливковый цвет, жаль, что сегодня ты не надела то кимоно, — сказал он, когда пауза затянулась.
Я никак не прокомментировала это, ведь вчера я хотела понравиться Рэю.
— Наверное, я должен был сказать тебе, что у меня есть невеста.
— Ты мне ничего не должен.
Я до боли закусила нижнюю губу, чувствуя, как внутри медленно, но верно вновь разгорается вулкан эмоций. Ну не могу я смотреть на мужчину, который мне нравится, и обсуждать его невесту! Что за экзекуция такая? Дайте
— Гхм-м-м… — Рэй бросил на меня косой взгляд.
Ещё одно авокадо ловко обвели ножом вокруг косточки, разломали, вынули скользкую сердцевину и нарезали мякоть обеих половинок идеальными кубиками.
— Дело в том, что Саяка стала моей первой любовью…
— Рэй, пожалуйста, может, не надо, а? — торопливо перебила. — Я не хочу слушать о ваших отношениях. Ты её выбрал, я всё поняла. Да, я вчера её выставила из Харакуна, но ты вроде бы не возражал. Если ты так горишь желанием…
— Лорен, да послушай же! — рявкнул мужчина и вогнал нож в авокадо с такой силой, что остриё не только прорезало кожицу фрукта, но и вонзилось в ладонь мужчины. Алая кровь обильно потекла, заливая стол.
— Рэй! — воскликнула я испуганно и схватила сразу два чистых полотенца.
За секунды я вынула недорезанное авокадо и отложила его в сторону, промокнула ладонь дракона одним полотенцем, убирая возможную грязь и остатки мякоти, а вторым плотно забинтовывая рану. Ради этого пришлось сесть на стул Сатоши и даже слегка соприкоснуться коленями с Рэем. Больше всего напугало даже не то, что крови оказалось достаточно много, а то, как при всех моих манипуляциях замер и молчал сам принц Аккрийский.
— Рэй? — взволнованно позвала я, зажимая рану и заставляя мужчину сжать руку в кулак. — Ты как? Очень больно?
На дне тёмных омутов вспыхнули золотые искры.
— Если бы я только знал, что надо проткнуть руку ножом, чтобы заполучить твоё внимание, сделал бы это сразу, не задумываясь. Шрамом больше, шрамом меньше — какая разница?
От слов лорда Чернильных Небес вдоль позвоночника побежали мурашки.
— Никогда так не делай. Хорошо?
Рэй задумчиво наклонил голову к плечу, что можно было по-местному трактовать и как отказ, и как согласие. Был у них такой дурацкий жест… Когда я мучила Кайто и Сатоши, требуя объяснить, что он значит, они лишь разводили руками. Для себя поняла, что этот жест понимаю примерно так же, как иностранцы известную фразу «да нет, наверное».
— А ты меня выслушаешь?
Рэйден с надеждой заглянул мне в глаза. Мужские пальцы погладили чувствительную кожу запястья, где проходят тонкие вены, а я почувствовала, как мурашки, но уже совсем иного рода, пробежали аж до сгиба локтя. В животе хлопнули крыльями не то бабочки, не то колибри. Ну вот что он делает? Неужели не понимает, как на меня действует? Вчера оттолкнул, теперь ласкает и, похоже, сам не замечает этого…
Я вытянула собственную кисть из тёплых рук принца Аккрийского. Повернулась так, чтобы больше не касаться его коленей.
— Да, разумеется. Я тебя внимательно слушаю.
Рэй несколько напряжённо на меня посмотрел, как будто ожидал, что я вот-вот сорвусь с места и куда-нибудь рвану, но спустя несколько секунд шумно вздохнул:
— Лорен, я не знаю, что именно тебе известно о драконах, и ввиду того, что люди часто всё переиначивают и истолковывают неверно, начну немного издалека. Мало кому известно, но у нас есть два этапа зрелости. Первый мы называем интеллектуально-психологическим. Считается, что к двадцати пяти годам дракон или драконица уже взрослые настолько, что сами могут определиться с выбором дела жизни.