Солнечное затмение
Шрифт:
Сказка умерла. Ее персонажи стали тряпочными куклами. Капитан прошел в каюту Павла. Там на столике была шахматная доска с расставленными фигурами. Джон играл белыми. И они поклялись друг другу, что, если оба удачно выйдут из эскапического сна, первым делом доиграют эту партию.
Джон несколько минут размышлял над позицией. Потом взял ладью и переставил ее на противоположный конец поля.
– - Паша, если ты хорошенько не подумаешь, то через три хода тебе будет мат... Ты пораскинь мозгами, а я пока доложу на Землю о нашем возвращении.
Он развернулся
– - Все готово к посадке, друзья мои?
– - капитан улыбался, на его просветлевшем лице даже веснушки -- и те помолодели.
– - Как мне хочется увидеть свою дочь Эмили! Она так скучает по папочке! Эдрих, автоматический поиск места приземления, будь любезен! И почему я не слышу музыки? Где радость на ваших лицах?
У штурмана стала медленно отвисать челюсть. Антонов попытался было возразить:
– - М-может, для начала пошлем на разведку зонд? Если и вправду: полнейшее отсутствие жизни?
Джон уселся в свое законное капитанское кресло и пристегнул ремень безопасности.
– - Зонд пошлет Андрей. Сейчас должны подойти Павел и Майк. Майк, кстати, сказал, чтобы ты, Эдрих, отдал ему какую-то дискету. Я его только что разбудил.
Антонов в ужасе посмотрел на Вайклера. Тот был напуган не меньше.
– - Эдрих... Он тронулся. И это не блеф.
Вайклер схватился за голову и прямо-таки звериным рывком скинул с себя мерзкие наушники.
– - О, Господи! Один из троих спятил! И все из-за какого-то пустяка: погиб почти никому не известный мир...
Джон словно и не слышал ни той, ни другой реплики. Он неспеша достал сигарету, вставил ее в самодельный мундштук и смачно затянулся. За всю свою полулегендарную жизнь он так и не научился пускать дым кольцами. А сейчас... Сейчас по воздуху поползли медленно тающие серые круги. Они, как угасающие волны на воде, расширялись, теряли свою силу, затем и вовсе исчезали.
– - Алекс, -- Джон беззаботно посмотрел ему в глаза, -- забыл тебе сказать. Твоя жена Лена только что...
Антонов вскочил с кресла и взял его за грудки.
– - Капитан! Очнись же! Что ты несешь?!
Два взаимоисключающих взгляда воткнулись друг в друга. Один был безумен от того, что изумлен. Другой напротив -- изумлен по причине безумства. Александр потряс массивное тело капитана, надеясь, что болтающаяся в нем душа, наконец, очнется.
– - Одну минуту, -- Вайклера посетила некая идея, и он спешно покинул каюту.
Вернулся тут же. В руках у него была емкость с ледяной водой. Не долго думая о причинах и следствиях своего поступка, он выплеснул все содержимое емкости наголову капитану. Потом добавил еще пару смачных пощечин. Джон широко открыл рот, с недоумением посмотрел на свою мокрую одежду, глотнул воздуха, как рыба, вынырнувшая из речки, и произнес:
– - Что... что это было?
– - Далее в мимике его лица произошло почти магическое преображение. Морщины скривились, глаза сверкнули потаенной злобой.
– - Ах ты сволочь... Ты на кого руку поднял?!
Резкий выпад ноги, и Вайклер, сложенный
– - Я, кажется, отдал приказ о посадке! И мне плевать на оба ваших мнения! Это мой мир, и я не хочу сдыхать ни в каком другом месте!
Эдрих вытер ладонью кровь, облегченно вздохнул и произнес:
– - Кажется, мы его вернули. Слава какому-нибудь богу...
– - Ты долго будешь валяться в своем углу?! Садимся, я сказал!
– - Урод! Хоть бы сказал спасибо за то, что ввернули разболтавшийся в твоих мозгах шуруп!
"Безумец" плюнул в пространство робкими язычками плазмы и медленно пошел на сближение с планетой. В разряженных слоях ионосферы лед на его обшивке начал подтаивать. Здесь заканчивался холодный, лишенный жизни и ее смысла, космос. Появлялась хоть какая-то материя. Планета словно и не узнала собственного пасынка. Ее поверхность излучала сонное равнодушие. Будто и не было этих двух тысяч лет. Будто не было горячих слез прощания и клятв о новой встречи...
– - Будто не было ничего абсолютно.
– - Антонов вздохнул.
– - Слышь, капитан... Давайте предусмотрим все варианты. Включая и самый пессимистичный. Если полнейшее отсутствие жизни? Даже примитивной органики...
– - Я могу сказать вот что.
– - Джон стряхнул пепел.
– - Докуриваю последнюю сигарету и перерезаю себе глотку.
– - Жизнь в пустой вселенной меня не привлекает. А медленная смерть от голода и истощения: совсем не в кайф.
– - С чего ты взял, что вселенная пуста?
– - Вайклер попытался искренне изумиться.
– - С тобой ведь еще два веселых придурка. Почти что святая троица.
– - Можете властвовать над этим миром, я вам его дарю. Только пищи у вас, товарищи боги, осталось месяца на два.
Топографические пятна на главном экране медленно расползались, меняя оттенки синевы. "Безумец" падал на безликую поверхность, как в космическую черную дыру. Его обшивка стала уже раскаляться, появился красноватый шлейф. Вот таким безжизненным синтетическим теплом встречала его Земля.
– - Кажется...
– - Джон приник к экрану.
– - Европа! Клянусь своими болячками, под нами Европа! Гляньте! Гляньте на эти контуры... Да это же Земля! Наша Земля!.. Кажется, до меня только сейчас это дошло.
– - Садимся на ночной стороне, -- констатировал Вайклер.
– - Впрочем, какая нам разница? Визуальные датчики сдохли. Так что не будет вам ни синевы океанов, ни зелени лесов, ни белизны облаков... А чертовски хотелось бы посмотреть! Прямо-таки чертовски!
Штурман, наверное, уже в десятый раз напялил свои наушники, все еще надеясь в их издевательском молчании услышать хоть какие-то признаки разума. Хотя бы признаки признаков... Волнение накатывало на душу столь же темной непредсказуемой массой, как сама планета. Руки снова затряслись, сердце застучало чаще положенного, и радиошумы стали казаться встревоженным роем собственных мыслей. Джон вдруг ляпнул: