Солнечные пятна
Шрифт:
– Вот. Это тебе. Это все – тебе. – Она кивает на гору одежды, выросшую на кровати.
Мы смотрим друг на друга. Солнце и луна, свет и тьма, сила и слабость.
Я отвожу глаза первой и отступаю.
– Да не надо мне этого, Ви. Я пойду.
– Забирай! Тебе это нужно! – настаивает она, голос звенит.
– Обойдусь без твоего тряпья! Отвали! – рявкаю я и выбегаю из комнаты.
– Нет, ты его заберешь! – визжит Ви мне вслед.
Мир рухнул, пыль взвилась в воздух и оседает мне на плечи, лицо, забивается в легкие…
Я
– Вот ты снова на своем месте, Танька. – Залезаю на подоконник и прижимаюсь лбом к прохладному стеклу. – Как ты там говорила? В твоей жизни все скоро наладится? Найдется и еще кто-то хороший? Обломись! Ты потеряешь всех!
Глава 4
Мы всегда жили бедно, но весело: почти каждый вечер отец, вернувшись со смены, зазывал в гости дружков со всех окрестностей, и мать до глубокой ночи громко смеялась, мешая нам с братом спать.
Брат был на десять лет старше. Он собирался и уходил, иногда неделями не появлялся дома. Он хорошо учился, но школу так и не окончил – не успел: за два месяца до выпускных экзаменов попал под машину, когда бежал на тренировку по футболу. Я уже почти не помню его лица, но брат был хорошим.
Через полгода, в ноябре, на пустыре насмерть замерз отец.
Только я прижилась здесь, как сорняк, и, чтобы не замечать паутину в углах, пожелтевшие столетние обои, облезшую краску на подоконнике, нищету и беспросветность, витаю в воображаемых мирах.
Все уходят и бросают меня. Даже Ви. Если я поддамся этой боли, меня разорвет. Выпятив вечно обкусанную, окровавленную губу, я часто дышу и всматриваюсь сквозь стекло во двор.
В окне четвертого этажа панельной пятиэтажки зацвел кактус. На подоконнике третьего появилась новая ваза. На втором этаже деревянную раму сменили на пластиковую.
Кто-то настойчиво стучит по входной двери, Валя бубнит под нос проклятия и шаркает в прихожую.
– Валентин Петрович! Добрый день! Таня где? – раздается спокойный и приятный голос тети Анжелы, как только щелкает старый замок.
– Да дома вон! – шамкает Валька и недовольно продолжает: – Танька, Танька… как же надоели…
Я слетаю с подоконника, гремлю шпингалетом и нос к носу сталкиваюсь с Ви – она виновато топчется в проеме, из-за ее плеча выглядывает миниатюрная тетя Анжела.
– Девочки! – Она подталкивает Ви в спину и проходит следом. – Пора мириться!
Вместе с ними в комнату вплывает шлейф умопомрачительного нежного парфюма, с грохотом вкатываются чемоданы, материализуется пакет со съестным в белом контейнере из пенопласта.
– Так, здесь вам покушать. – Тетя Анжела оставляет пакет на полированном столе, если верить наклейке снизу – семидесятого года сборки, и приказывает: – Вика, что ты мнешься, а ну, садись!
Ви послушно опускается на скрипнувший
– Такой дружбой нужно дорожить, глупые дети! Миритесь сейчас же! – Тетя Анжела выходит из комнаты, но оборачивается на пороге: – Не теряйте времени, сходите сегодня куда-нибудь. После отъезда Вики вам еще нескоро представится такая возможность!
Спустя двадцать минут роллы из контейнера съедены, дежурные извинения, которых для Ви оказалось достаточно, сказаны – и она извлекла из чемоданов свои лучшие наряды и складывает их в мой шкаф без одной дверки.
– Солнышко, как ни прискорбно осознавать, но на тебе все эти вещи смотрятся гораздо круче! – Ви заправляет за уши светлые локоны. – Поэтому я от всего сердца… от всего сердца, поняла? Дарю их тебе. Я все равно не увезу с собой все это.
С дивана наблюдаю за Ви. Скоро видеть ее каждый день, выпадая из неприглядной реальности, я и вправду уже не смогу. Она останется лишь в памяти, откуда через годы будет возвращаться ко мне ярким, как солнечный луч, воспоминанием о юности, забытыми мечтами. А прямо сейчас я глотаю слезы.
– Прости меня, Ви, – говорю глухо. – Прости, что разоралась. Я так не хочу, чтобы ты уезжала. Я так боюсь…
Новенькие синие джинсы с биркой выпали у нее из рук – Ви прыгает на диван и бросается ко мне с объятиями. Истерим мы долго: она – во весь голос, я – молча, – до тех пор, пока мобильник Ви не испускает звонкую трель.
– Это Че… – виновато шепчет Ви и шмыгает носом. – Он тоже хотел провести этот вечер со мной. Может, потусуемся вместе?
Глава 5
Однажды, еще до моего рождения, мама выиграла в мгновенную лотерею шикарную книгу со сказками братьев Гримм, и до пяти лет брат каждый вечер читал для меня волшебные истории, которые я завороженно слушала.
Я довольно долго любила сказку про Золушку. У нас много общего: нищета, отсутствие перспектив, грязь, с которой приходится бороться с помощью веника и швабры, умение из ничего приготовить обед, чтобы не упасть в голодный обморок, привычка витать в облаках.
Однако лет в тринадцать я вдруг поняла, в чем подвох: в реальности принц никогда бы не заметил Золушку, какой бы красивой она ни была – если, конечно, он в ладах с головой.
В мире все справедливо: деньги тянутся к деньгам, красота – к красоте, удача – к удаче.
Примерно через год после того, как Ви спасла меня от участи, постигшей моего отца, с ней произошла разительная перемена: она перестала сочувствовать эмарям и густо краситься, вернула волосам натуральный оттенок и раскрутила тетю Анжелу на покупку новых стильных шмоток. Ви похудела и побледнела, часто вздыхала и каждый вечер, чем бы мы ни занимались, ровно в 22:00 включала телик, где по областному каналу шла молодежная музыкальная программа.