Солнечный дизайнер

Бондаренко Ольга Ивановна

– - Там есть кресло-кровать, - сказал он.
– Сейчас принесу.

Елена вспомнила это уродливое здоровое зеленое кресло, его высокие боковые спинки и согласилась. Из такого взрослый не скоро выберется, сидя, а уж ребенок лежа... Вскоре женщина уже чистила кресло, а Костя старался, насколько это возможно, тихо установить его в спальне, только кряхтел, втаскивая. Кресло нагрелось, Елена застелила его и переложила туда спящую дочку. Время близилось к двенадцати.

– - Спать, спать, Костя, давай спать, - проговорила женщина.
– Ты завтра опять на свой мясокомбинат?

– - Да, - кивнул Костя.
– Но поеду после обеда, с утра кроватку детскую надо купить.

– - Зачем?
– удивилась Елена.

Костя

обнял женщину и тихо сказал:

– - Неужели ты думаешь, что я вас отпущу назад? Вы - моя семья. У Алиски должно быть свое место для сна. Не спать же ей постоянно в кресле.

Ленка ласково улыбнулась.

Ночью, лежа на кровати рядом с Константином, она все нежно гладила мужчину, целуя его и ласково приговаривая всякую ерунду. Все её долго сдерживаемые флюиды любви и нежности окончательно прорвались. Как ненужное воспоминание мелькнула данная в поезде клятва, слов которой она уже толком и не помнила. Она пыталась вспомнить её: "Я никогда не буду больше плакать из-за мужчины, я никогда не поверю ни одному мужчине, я никогда не буду больше замужней женщиной. Любой, кто посмеет претендовать на мое тело и душу, нет, на душу никто не будет претендовать, а тело... Плоть глупа, особенно моя, ей нужен мужчина. Но я начну диктовать своему телу новые законы, я научусь жить без мужчин. Пусть у меня не будет счастья, но я обрету покой. Я никогда не буду больше плакать. Не один мужчина не увидит моих слез и не войдет в мою жизнь. Я буду зла и эгоистична. Я буду богата. Отныне нет ласковой и нежной Леночки, есть равнодушная, злая и расчетливая Ленка".

Злая и расчетливая Ленка так и не родилась...

На улице было холодно. Как и предсказали синоптики, мороз усилился. Небо было чистым, выглянула огромная луна. Её призрачные лучи освещали комнату.

– - Лена, что ты шепчешь?
– на женщину, освещенные призрачным светом луны, смотрели серо-стальные глаза Кости.

– - Да так, Кость, глупость одну, которую надо забыть. Знаешь, Кость, я сначала боялась твоих глаз. Они были такого холодного цвета.

– - Да?
– удивленно произнес мужчина.
– Не знал. Они, Лен, холодного цвета без женской ласки. Ты меня обнимай чаще, глядишь, цвет и изменится.

– - Да? Буду, но я люблю их и такие. Как у моей Алиски. У вас одинаковые глаза.

– - Вот-вот, Лен, глаза у нас с твоей дочуркой одинаковые, пусть она будет и моей дочкой. Да я и привык к ней. Я, когда не вижу вас, то скучаю. Лисенок мне давно, как родная дочь, о которой я всегда мечтал. Знаешь, мне всегда хотелось, чтобы у меня была дочка.

Перед глазами Ленки промелькнуло, как мужчина возится с малышкой, целует её в животик, щекочет губами, Алиска заливается смехом. "Неужели он не догадался?" - задала себе вопрос женщина. И Ленка решилась.

– - Кость, - начала она осторожно, - а тебе никогда не приходило в голову спросить меня, кто отец Алиски?

– - Я предполагаю, - неуверенно произнес мужчина.
– К тебе приезжал муж. Я видел его. Помнишь, я в тот день подвез тебя до больницы. Да и Алка как-то сказала, что Виктор бывал и раньше у тебя.

– - Молодец Алка. Но, Кость, это неправда, это я просила так говорить Алку. Ты уже знаешь, после разрыва я видела Виктора всего три дня, он умирал от рака. А в тот день, когда ты встретился с Виктором, я ехала в больницу: мне надо пройти УЗИ. Сначала ты встретился мне, подвез. Я загадала: "Если УЗИ покажет девочку, я расскажу о своей беременности её отцу". Когда я вышла из больницы, увидела Виктора. Он звал меня вернуться к нему. Я сказала: "Нет!" - и ни звуком не обмолвилась о своей беременности. Но, я очень надеялась, что ко мне подойдешь ты. Ты обещал ждать меня. Я тебе должна была сказать о моей беременности. Ты понимаешь меня? Ты не подошел, не дождался,

ты уехал. С Виктором я совсем немного поговорила, я наотрез отказалась возвращаться. Это была единственная встреча после нашего разрыва. Не считая трех неполных дней перед его смертью, и то Виктор был уже в беспамятстве, мы только успели поздороваться.

Костя молчал.

– - Ты почему молчишь? Ты понял, о чем я говорю? - в голосе Елены звучала самая настоящая тревога.
– Я поняла, почему ты молчишь! Ты мне не веришь? Может, ты и прав, что не веришь. Я отказывалась жить с тобой, это так. Но я, Косточка, от тебя была беременна. Тебе я хотела сказать это возле больницы, потом ждала несколько недель, чего теперь скрывать, но ты так и не приехал. Тебя, Костя, не было несколько месяцев. Я живая женщина. Хоть и стараюсь быть сильной, я слабая. Что-то замкнуло во мне. Я решила, что наша с тобой связь только дело случая. Потом смерть Виктора, мне пришлось уехать. Через несколько дней после похорон я попала в аварию. Провела несколько месяцев в больнице, сохраняя жизнь Алиски. В те дни мне ни до чего не было дела, я молилась о жизни моей малышки. Когда опасность выкидыша отступила, я окончательно пыталась убедить себя, что ты случайный попутчик на моей дороге. Я рассердилась и поклялась не говорить тебе никогда и ничего, встреч с тобой не искать. Поэтому Алка, которая все знала, говорила, что я беременна от мужа.

Мужчина по-прежнему молчал. Отчаянно, как последний довод, Лена тихо произнесла:

– - Кость, ты обижался, что я не соглашаюсь, чтобы ты был крестным отцом Алисы. Это невозможно. Ты родной её отец.

Константин опять не произнес ни слова.

– - Не веришь?
– грустно сказала Ленка.
– Ну и не верь. Я не буду ничего тебе доказывать. У меня нет никаких доказательств, кроме одного. После разрыва с Виктором у меня был лишь один мужчина. Ты. Забеременела я после первого раза. Ты понимаешь? У меня ставили бесплодие, и я забеременела. От тебя, моментально. Я спросила врача, как такое может быть. Ираида Семеновна ответила мне: так иногда бывает, когда меняешь партнера. Вот и все, Кость. Ну что ты молчишь? Думаешь, наплела тут Ленка черт знает что. Придумала про Алису...

Голос прервался, из глаз брызнули слезы.

– - Я не буду плакать, - сказала Ленка изменившимся голосом и замолчала.

И вдруг увидела, что глаза у Кости не серо-стальные, а серо-голубые, и они смеются, руки крепко обнимают её.

– - Дурак, - она обиженно отвернулась от него.
– Довел своим молчанием.

Костя, смеясь, обнимал женщину, целовал, он знал: никуда она он него не денется. Это его женщина. А Алиска - его...

– - Бог мой, - пронзила молнией мысль, он наконец-то осознал это, - Алиска.... дочечка... моя маленькая дочечка... Как же я, дурак, раньше не понял этого.

Он резко сел на кровати, торопливо заговорил:

– - Лен, я просто растерялся, не знал, что сказать. Дай мне Алиску. Положи её к нам.

– - Она спит, - села на кровати и Елена.
– Не надо её будить. Она проснется, спать не даст. Тебе рано вставать.

– - Ну и что. Лен, к черту мясокомбинат, завтра едем со мной в А-ск. Я хочу быть с тобой каждый день. Ты моя женщина. Ты должна жить в моем доме. У нас есть Алиска. Ты согласна быть моей женой? Что скажешь, мой солнечный дизайнер?

Мужчина посидел молча минуту, потом быстро встал, не слушая, что говорит женщина, и поспешил к раскладному креслу, в которое уложили спать Алиску. Костя низко склонился над спящей девочкой, жадно всматриваясь в круглое личико при бледном свете луны, потом осторожно взял на руки, не слушая сердитого шепота женщины:

– - Ты её разбудишь, она разгуляется.

Костя прижал девочку к себе, вернулся к кровати, бережно положил ребенка посередине, лег сам и обнял дочку.

– - Я знал, я это всегда чувствовал, что она моя, - проговорил он и поцеловал Алиску в теплую щечку.