Шрифт:
Однажды, почти столетие назад, маленький мальчик Костя Баранников, после объяснений ему значения «всегда», написал:
Пусть всегда будет Солнце
Пусть всегда будет небо
Пусть всегда
Пусть всегда буду Я
Прошли десятки лет и с этим четверостишием напишут песню «Пусть всегда будет Солнце». Все, кто еще застал в том или ином состоянии, хромом или сильном, Советский Союз, прекрасно ее помнят. И я помню.
Солнечный круг, небо вокруг
Это рисунок мальчишки
Нарисовал он на листе
И подписал в уголке…
Мне 5 лет. Я стою в ненавистном желтом коротком платьице и пою эту песню с мальчиком из группы. Мы – солисты. Стоим впереди нашего детсадовского хора, держим плакат – вроде как рисунок того самого мальчишки. Помню хорошо этот плакат. Солнце на нем и радуга. Яркая такая, красивая. Я в задумчивости. Настолько, что пропускаю вступление и начинаю петь с опозданием. Ушла в себя, так сказать. Со мной это частенько случалось.
Так мне нравится эта песня, и стоять впереди всего хора мне нравится. Но вот платье… Платье это желтое! Нет, то, что оно желтое – ничего,
Что знает 5-летний ребенок о гордыни, о том, что просто нет возможности купить ткань или просто найти эту ткань? Но так важно иметь «свое».
Пусть всегда будет солнце!
Пусть всегда будет небо!
Пусть всегда будет мама!
Пусть всегда буду я! – пели мы уже всей группой
Конец ознакомительного фрагмента.