Солнечный круг
Шрифт:
– Ты умеешь читать? Ой.
– Я сказал, что не ходил в гимназию, – Малыш надулся и, отвернувшись, стал смотреть сквозь зелёные заросли вьюнка, – а не то, что я круглый дурак.
– Я такого тоже не сказала, – Линда виновато, улыбнулась. Малыш кивнул, сморщившись, выдал нечто вроде ответной улыбки.
Оказалось, Малыш зря так боялся Линды. С ней было очень интересно. Она прочитала множество книг, вела себя очень просто почти как обычный мальчишка. Только лучше любого знакомого Малышу мальчишки. Они обсуждали книги, море, город, гимназию (о которой мальчик имел весьма смутное представление) и всё-всё на свете. Пили сок, опустошили корзину с яблоками,
А потом вход в беседку накрыла тень, Малыш дёрнулся, но было поздно, в беседку заглянул мужчина и Малыш понял, он пропал окончательно – это был судья.
Месяц назад малыш попался на краже в городской библиотеке. Да именно так. Брать книги в библиотеке, как все, он не мог – он не имел ни денег, ни документов. Тем более не мог купить книгу в книжной лавке у Четырёхглазого Вилли. В библиотеку же вход был свободный, и некоторые книги были выставлены в шкафах под стеклом, ещё не доходя до конторки библиотекаря. Книги были обворожительны. Толстые с золотыми обрезами с тиснением на переплёте, с удивительными птицами и животными на разворотах, со знакомыми и ещё больше незнакомыми названиями и авторами. Даже через стёкла шкафов от них шёл притягательный запах свежей типографской краски. Малыш подолгу стоял возле витрин, его не гнали прочь. Сейчас ему было стыдно, очень стыдно, но тогда он не удержался, полез в шкаф и был пойман за руку прямо на месте преступления.
Бить, как ни странно, не стали, но сделали хуже – вызвали полицию. Те, продержав Малыша до утра (накормив ужином) и ни о чём, не спрашивая, отвели в суд. Вот тут Малыш перепугался не на шутку. Это что же в тюрьму?! Или в колонию для малолетних преступников?! Судья долго его рассматривал, перекладывал бумажки из стопки в стопку, спросил, как зовут, и, не удивляясь, кивнул, услышав ответ. Затем спросил, кому Малыш хотел продать книгу. Малыш, сдерживая дрожь в коленях, (хотел ответить дерзко, но получилось очень тихо) сказал, что продавать не хотел, хотел почитать.
Судья поморщился, нашёл на столе книгу, раскрыл её, полистал, чиркнул карандашом и передал через пристава Малышу.
– Прочти, где отмечено.
Малыш, дрожащим голосом, но очень бойко начал читать:
– Кража городского имущества, карается лишением свободы на срок от трёх до семи лет. – У малыша перехватило горло, и он сглотнул.
– Пристав, заберите у него книгу, а то и эту утащит. Захочет почитать. Хотя эта ему нужнее. – Пошутил судья. Но Малышу было не до смеха. В ушах шумело, в глазах плавали красные пятна. Он с трудом держался, чтобы не сесть прямо на пол посреди зала суда.
– Так. Этого книголюба выпороть и выгнать вон. – Это он приставу. – А вы молодой человек, – судья оторвал взгляд от бумажки и упёр его в Малыша, – запомните, попадётесь мне в другой раз, отправитесь в тюрьму. Малыш часто закивал, ещё не веря своему счастью. Порка – это просто мелочь по сравнению с семью годами тюрьмы. Не так ли?
Месяц, прошедший с этого памятного события, прошёл для Малыша трудно. Он преодолевал страх, перед каждым походом в другие районы.
Конечно, на городское имущество Малыш больше не покушался, себе дороже выйдет. Он стал таскать продукты с лотков на городском базаре. То там прихватит две большие картошки, то здесь стянет красный помидор да луковицу. Главное, чтобы полицейского не было поблизости, а хозяева лотков, если и поймают, будут бить, в полицию не сдадут. Этот вариант Малыша устраивал.
Именно потому Малыш согласился на этот поход в разведку – ведь закон впрямую он не нарушал, а мог заработать денег, которые были так нужны. Теперь это не казалось такой уж удачной идеей.
– Привет, папа, – обрадовалась Линда.
– Добрый день, – Малыш опустил глаза и постарался незаметно вжаться в дальний самый тёмный угол беседки.
– Добрый день, – судья прищурился. Заглянув с улицы, прожариваемой ярким солнцем в полутёмную укрытую листвой беседку, он ничего не мог разглядеть. Он шагнул внутрь и чуть в сторону – пропустить больше света в проём входа. Пригляделся. Малыш, не поднимая глаз на мужчину, тяжело вздохнул.
– А, – узнал Малыша судья, – книголюб. Линда, я хотел бы с тобой поговорить. Наедине. – И вышел из беседки.
– Ничего не бойся, – Линда пошла вслед за отцом.
Малыш был по-настоящему расстроен. Нет, он не боялся. Он не хотел, чтобы Линда узнала, что он вор. Раньше его это ничуть не беспокоило, ведь большинство его знакомых занимались тем же, и не считали это недостойным (кроме Конрада, пожалуй). И занимался он этим не ради удовольствия, а только по необходимости. Он никогда не стеснялся этого раньше, и никогда не жаловался на жизнь и судьбу. Богатых всегда считал жадными удачливыми бездельниками, от которых не убудет, у них и так жизнь словно мёд. «Что изменилось?! Что сделала с ним эта девчонка из богатой семьи, которая не знала ни голода, ни горя. Ах, нет, – её мама! Да всё равно. Её жизнь никогда не сравнится с моей. Мне вовсе не нравится так жить, у меня выбора нет!» – и понял – он врёт сам себе.
Примером был Конрад. Да Конрад никогда бы не опустился до кражи, может, только если бы это был вопрос жизни и смерти, да и то не его собственной. Малыш вдруг понял, что Конрад часто говорил об этом, о чести, о совести, да только Малыш его не понимал или не хотел понимать. И вот расплата – сейчас судья расскажет дочери о том, что он вор, как его пороли, что ему грозит, и она прогонит его. Не это страшно, пусть прогонит. Отчего-то страшно, что Линда о нём будет плохо думать.
Линда вернулась и с интересом посмотрела на Малыша.
– Почему ты не сказала, что твой отец городской судья? – Малыш решил пойти в атаку, чтобы скрыть свою досаду.
– Ты не спрашивал. И какая разница?!
– Есть разница!!!
– Да в чём же?! Разве мы плохо провели время? Тебе было здесь плохо? Разве не ты говорил полчаса назад, что хотел бы прийти ко мне в гости ещё раз? – в глазах Линды заблестели слезы. – Ко мне и так никто не ходит.
– Прости, Линда, – Малыш смутился и отвёл глаза, – я просто растерялся. Ты тут не виновата, ты мне очень понравилась. – Сказал и только потом, поняв, что он сказал, густо покраснел. Помолчал и добавил, – мне лучше уйти.