Солнечный листопад-1 (ч.1-6)

Левченко Елизавета

– Еще что-нибудь есть?

Его сестра мотнула головой. Парень развернулся вместе с табуреткой, которую он придерживал одной рукой, ко мне.

– Сонь, а у тебя?

Я едва подавила неуместное хихиканье. Чтобы у меня да что-нибудь съестное про запас оставалось? Ну разве что "бомж"-пакеты быстрого приготовления. А вот у Аньки - вполне возможно. Она любит поготовить, только выходит не всегда съедобно. И это - основная причина, почему мы все питаемся отдельно. Все это я и озвучила.

– Не съедобно, говоришь...
– что-то подозрительно часто он задумывается. Уж не признак ли это приближающейся злости?.. Нет-нет, никогда подобного за Лешей не замечала.
– А может, пойти к тебе и продегустировать? А может - вообще к вам

переселиться, раз твоя подружка так любит готовить... будет снабжать продуктами голодного меня!
– ехидно так. А на губах бродит, то пропадая, по появляясь снова, усмешка.

– Ну и где ты будешь спать?
– скрестив руки на груди, интересуюсь. Несколько ревниво, потому что помню вздохи и ахи Анюты по поводу новенького. И пусть у нее на примете есть загадочный гот, вызвавший столько Ленкиного негодования! Вот как покажется вот такой, измененный и отдающий пороком - все-таки здорово его убранные волосы изменили - с примесью ехидства Леша... что будет? Нет, не с ним или со мной - с Аней. Что я с ней сделаю: сначала выдеру волосы или в лучших традициях Ленки - сразу в глаз?

Ой, что за мысли посещают... Что за не свойственная кровожадность?

Парень с готовностью выдал:

– На коврике! Хотя...
– усмешка решила немного задержаться на красиво изогнутых губах.
– Если ты решишь поделиться диваном...

– Ну уж нетушки!
– отрезала, стараясь не смотреть в смеющиеся зеленые глаза, чтобы не покраснеть. Мысли, мысли... вот нехорошие они!
– И вообще, поздно уже, пошла я спать.
– На самом деле был всего лишь десятый час. Спать я не собиралась, но уж лучше уйти. Две причины: не хочу развития разговора в таком, хм, опасном направлении, и нужно продолжать думать - что можно подарить парню и где это отыскать за... семнадцать-двадцать часов. За крайний срок взяла окончание последней пары плюс час. Та еще задачка. "Миссия невыполнима" - нашептывает разум, но я старательно от него отмахиваюсь и стараюсь не унывать.

Я - да и не унывать... дожила. Хронический пессимист перерастает в оптимиста. И мне... это нравится.

Сползла с кровати, неаккуратно стянув и уголок покрывала. Вот, говорю же, сегодня я само изящество. Поправила, и принялась искать тапочки-летчики. Одна тапочка отыскалась на подоконнике - не приложу ума, как она там оказалась, тем более за нетронутой на первый взгляд занавеской, - вторая оказалась под батареей. Быстренько их нацепила и нацелилась на дверь, громко пожелав всем спокойной ночи.

– Проводить?
– это Леша, от которого, похоже, не укрылась поспешность в моих действиях. Иначе, с чего в глазах столько понимания и насмешки? Вот что он такой веселый сегодня, а?

– Не нужно, - царственно отрезаю, помахав рукой, и удаляюсь. Х-ха, удаляюсь... какой пафос.

Мари выскочила в коридор чуть ли не следом и дернула меня за рукав.

– Раз уж такое дело...
– девушка поманила пальчиком и я послушно приблизилась.
– Леше нравятся волки, - прошептала она на ухо и отстранилась.

Я чуть ли не запрыгала. Хоть какая-то подсказка! Мари, я тебя расцелую!!

Расцеловывать, конечно, я не стала, но поблагодарить - поблагодарила.

– И слушай, почему Леша так, - я запнулась, подбирая правильное слово, - странно отреагировал? Разве ты не говорила, что?..

– Тш-ш-ш!
– зашикала она, приложив к губам палец. Показала в сторону двери и коснулась уха. Я расшифровала это так: громко не говорить, все прекрасно слышно за дверью. А за ней кто у нас? Правильно, обсуждаемый.
– Честно говоря, я сама не знаю, - зашептала Мари со странным выражением лица. Отвела взгляд.
– Брата я в последнее время слишком часто не понимаю.

Я не знала, что на это сказать, как утешить. Просто дотронулась до ее руки и попрощалась.

В комнате шла война, пока не кровопролитная, но когда-нибудь Аня достанет Леночку, и та... а та сделает то, что обычно делает с теми, кто ей не угоден: хук

справа, хук слева, апперкот. Да-да, вот какие я умные слова знаю благодаря папе-боксеру. Стенка, у которой располагались кровати девчонок поделилась пополам - одна половина была девственно чиста, другая - занавешена постерами с какими-то заунывными ро... лицами на фоне всяких мрачностей. То, что я цветов не видела, только усиливало угнетающий эффект. Когда куртку приходила вешать, такого ужаса еще не было. Анюта собственной персоной прикалывала последний, зажав в зубах пластиковый кружок с булавками. Ленка раздраженно лупила по клаве, расстреливая кого-то из автоматов-пистолетов, и сидела спиной к мрачному безобразию. А это могло говорить только об одном: пока я получала еще одну загадку о прошлом Леши и училась летать, соседушки успели разругаться, причем победила явно Анька. Иначе бы блондинка так нарочито-безразлично не относилась к порче обоев, которые мы перед летними каникулами самолично клеили. Сколько же мы тогда потратили нервов, сколько потом отмывались от клея - он покрывал нас с ног до головы... Особенно старалась Ленка, как единственная из нас, кто клеил обои раньше. Я - до этого только наблюдала, а делал все папаня. Анька, наивный человек, даже не представляла, какой стороной их клеить. Так что в основном лепила на стенки у нас Лена, Анька - намазывала, а я контролировала оба процесса. Все были при делах. Как вывод: Ленка дорожила обоями больше остальных и очень трепетно к ним относилась... Но что же тут случилось, пока меня не было? Спрашивать не рискнула, я что, враг себе? Я прекрасно знаю, что когда Леночка так долбит клавиатуру, с ней лучше не только не разговаривать, но и подходить. Обогнув ее кровать по самой дальней из возможных траекторий, добралась до своего диванчика и с наслаждением на нем растянулась, чуть потеснив сумку.

Анька прицепила последний плакат - с чего я решила, что он последний? А просто места больше не оставалось - и спрыгнула на пол, обозревать плоды трудов. Я только уныло скривилась. Кошмар. Вот как проснусь среди ночи, подниму глаза - а на меня что-то в балахоне на фоне крестов пялится. Превосходно, если не останусь заикой - это будет чудом. Я человек впечатлительный. Особенно ночью.

– Ань, а им обязательно там висеть?
– жалобно спрашиваю, не надеясь особо, что соседка тут же бросится снимать плакаты.

Анька повернулась.

– Тебе не нравится?
– с вселенским удивлением протянула она. Ленка фыркнула, не отрываясь от игрушки.

Я даже не знала, что на это ответить. Пригляделась получше к исполнителям какой-то готической музыки. А у кого еще на плакатах громкие и зачастую непонятные названия будут пропечатаны? Даже заметила ранее упоминавшихся "эванесенсов" или как их там?

– Красивые, не спорю, - признала, - но только если смыть с них видную невооруженным глазом косметику. Особенно вон у того мужика, - тыкнула пальцем в нечто большое и волосатое. Терпеть не могу когда парни подводят глаза. Понимаю, надо подчеркнуть красивость и все такое, но принять - не в силах. Вот поэтому, наверное, и не слушаю обожаемый Леной металл. А не потому что меня отпугивает ор, прощу прощения, гров, которым поют исполнители.

Анюта закатила глаза - да что у всех за привычка одна и та же появилась?
– и махнула на меня рукой, высказавшись, что я ничего не понимаю. Я признала, таки да, не понимаю и вряд ли когда понять смогу. Но плакатики еще раз попросила убрать. И получила твердый отказ.

Ленка взбеленилась и начала орать. Аня - в ответ, спиной, растопырив руки, закрывала глянцевые бумажечки и возникала в ответ.

После длинного словесного "поединка" стенку покинули несколько плакатов, но и то радость. На одном из них были напугавшие кресты, так что я стала вполне спокойна. А Ленка - нет, она пыхтела как паровоз и вполголоса что-то бормотала. Звуки автоматных очередей наполнили комнату, Анюта, скатывающая плакаты в трубку, скривилась, но ничего не сказала. Не рискнула?