Солнечный листопад-1 (ч.1-6)
Шрифт:
Леша - хороший рассказчик. Простые, совершенно обычные слова, но почему-то перед глазами предстали картинки. Особенно - война. А еще удивили его предки, как они смогли удержаться на плаву даже в такое, военное время. И не просто удержаться на плаву...
Вот что за Ай Эр. Сказать, что я удивлена - не сказать ничего. Я и не могла предполагать, что существуют такие... глобальные организации.
– Многие захотят отхватить хоть кусочек такого пирога. И желательно побольше. У отца есть мы, носящие его фамилию. И сколько себя помню, рядом с нами вечно была охрана. Так я жил пятнадцать лет, а потом уехал сюда. И думал, что уж в России не покажется странностью наша фамилия. Те, кто знают ее, могут подумать, что
– Парень перевел дух и с усталым выражением потер лоб.
– Сама видела, что недавно произошло. Нас нашли, и те люди знали, кто мы. Рик занимается тем, чтобы выяснить, кто они.
– Он опять повернул голову ко мне и стальным, не допускающим даже намек на возражение тоном сказал.
– И пока я не знаю, чего от них ожидать, к тебе будет приставлена охрана. С завтрашнего дня. А ты сама будешь находиться рядом со мной двадцать четыре часа в сутки.
– Его взгляд смягчился.
– Я не хочу потерять тебя из-за того, кто мой отец. Тем более, что теперь я больше не связан с ним ничем, кроме фамилии.
Я не реагировала. Я пыталась осознать, что мне только что сказали, и на это уходило до странности много сил.
Он посмотрел на меня, посмотрел. Взял и помахал перед глазами ладонью. И это помогло выйти из странного ступора.
– Погоди... дай отойти...
– прошептала. Глубоко вдохнула. Выдохнула. И...
– Какая охрана, Леш?
– Я посмотрела на него, нахмурившись. Сама идея... да это глупо!
– Ну зачем? Кому я сдалась, этим неизвестным, что протаранили машину Мари? В отличие от вас я так, мелкая сошка, откуда они меня могут знать?
Он покачал головой с таким видом, будто сейчас собирался объяснять прописные истины ребенку.
– Вся эта борьба за власть одно большое болото, где используются любые методы. Какие - не важно, важен только результат. Думаешь они не сумеют разузнать о тебе и твоей семье все, что нужно, тем более в этой стране сделать подобное не проблема, чтобы добраться до нас? Так что не смей спорить. Пока Рик не узнает, кто они и чего добиваются, будет именно так, как я сказал.
Ах, как он сказал? Но злости не дали разгореться. Он как будто почувствовал, что я сейчас могу взорваться, и с легкостью погасил все недовольство.
Леша обхватил ладонями моей лицо так, будто я что-то до ужаса ценное и хрупкое, и заговорил. Тихо, вкрадчиво, просящее.
– Послушай меня, Соня. Любимая. Я виноват в том, что понадеялся на удачу. Дай мне все исправить. Я позабочусь не только о твоей безопасности, но и всей твоей семьи. Нанятые люди уже пару дней находятся рядом. С твоими родителями ничего не случится. Обещаю. А ты даже не будешь замечать, что тебя охраняют. Пару дней, максимум - неделя, и все будет по-прежнему. Я не могу подвергать хоть малейшему намеку на опасность самое дорогое, что у меня есть.
– Я не знаю, что он отыскал в моих глазах, но парень успокаивающе улыбнулся.
– Живи, как жила. Можешь забыть, что я рассказал, если тебе станет легче.
И я хмуро его перебиваю.
– Ты хоть сам понимаешь, какую глупость сморозил?
– Так серьезно и твердо, как только умею, смотрю в зеленые глаза.
– Ничего я не забуду. И не надейся. Просто... дай мне время подпривыкнуть. Все, что я услышала больно невероятно.
– И заметив, как улыбка еще затухает, сказала то, что так давно хотела.
– И прекрати какие-то странные и далекие от правильности выводы. Не ищи в моих словах скрытый смысл, его попросту нет, не умею я его вкладывать. Если я говорю - значит так и есть.
– Я улыбнулась.
– И не закрывайся больше в себе, хорошо?
А после того, как рассказала ему о наболевшем, развернулась - его руки сразу поднялись вверх, не ограничивая ни в чем - и уткнулась
– Ты сказал, что своей родиной считаешь Англию. А я там никогда не была... Я вообще никуда из этой области не выезжала, - доверчиво сообщила.
– Расскажи, какая она?
– Какая?
– задумчиво и несколько растерянно повторил он, пропуская мои волосы сквозь пальцы.
– Я не мастер описывать красоты природы. It's my home. Самый настоящий. Только дыша ее воздухом, таким особым, я ощущаю себя собой. Когда иду босиком по зеленой траве рано утром, летом или весной, моросит дождь, оставаясь мелкими каплями на коже, вокруг туман и никого, кроме его, меня и тишины, чувствую себя по-настоящему свободным. Мне нравится то небо, почти всегда серое. Оно успокаивает. А когда бывают солнечные деньки, у меня обычно тоже хорошее настроение. Стоит бросить только один взгляд в окно, и меня тянет на улицу. Почувствовать тепло лучей, постояв на крыльце, а когда полностью отогреюсь... почему-то в такие минуты этого так хотелось... я выбирался в наш сад. Садился под самым раскидистым и старым дубом, рядом с прудом, закрывал глаза и глубоко дышал запахом прогреваемой солнцем сырой землей и камнем. Под солнечными лучами наше поместье словно другим становилось. Более уютным, гостеприимным. Я часто ломал голову, почему так? Может, дело в том, что на солнце серый камень стен становился песочного цвета? В такие дни мне хотелось смеяться. И разделись к кем-нибудь свою радость. Обычно Мари была моей вечной компанией. А бывало и Олеся Павловна выйдет наружу и, тепло улыбаясь, будет наблюдать за нами из беседки.
Еще мне нравилось смотреть на небо на поверхности озера или сквозь листья того большого дуба, особенно когда дует легкий ветер, донося запахи весны или лета.
Но такие деньки были довольно редки. Их всегда было мало. И снова - серость. И в душе возникало спокойствие, абсолютное. Словно засыпал... мои чувства засыпали до новой порции тепла. Я становился такие времена... другим человеком. Только тогда, когда мелкий был, это не особо понимал. Только когда, - парень усмехнулся, причем... над собой, - опыта набрался.
А осенью я валялся в упавших листьях - их сгребали в огромные кучи, которые вывозились буквально через час. Но я старался выгадать момент до того, как их уберут. Мне нравился запах сухих листьев - он отличался от тех, что весной и летом, пахнет не горько, а более пряно. Нравилось ломать в руках такие хрупкие листья. Для меня осень была символична. Все умирает, - грустная ирония.
– Осенью всегда случалось самое худшее, что только могло случиться. Каждую осень я что-то терял. Это могла быть какая-нибудь глупость вроде пуговицы или что-то более... серьезное, - пробормотал он, но дальше говорил обычным тоном.
– И когда должен был что-то потерять, всегда чувствовал. Глупым может показаться, но я действительно чувствовал. Только не знал, что могу потерять. Это всегда было неожиданностью.
– Его руки опустились ниже, на лопатки, сжали крепче, а лбом уперся в мое плечо, ближе к шее.
– Но последняя осень стала исключением. Я потерял, но и приобрел нечто несоизмеримо большее. Тебя.
Я ненавижу и люблю осень.
Ненавижу и люблю осень... я повторила за них эхом эти слова. Всю жизнь терпеть не могла серую хмарь, но испытывала и некоторое облегчение. Тогда, если абстрагироваться, было не так заметна моя "особенность". Но после того, как пришел он, как все расцветилось красками - я люблю ее. Ту золотую и теплую... солнечную осень, которая подарила мне тебя.
– Ты скучаешь?
– тихо спросила. Хоть и спрашивала, я знала ответ. Он крылся в его словах, в тоске в голосе.