Солнечный листопад-1 (ч.1-6)

Левченко Елизавета

Но когда их получаешь не ты, а кто-то другой, да еще на твоих глазах...Как с такими обстоятельствами не заревновать?

Эх, Леша, Леша... вот как такое тебе объяснишь? Никак с моим-то синдромом немоты, когда необходимо сказать подобное.

– Почему это?
– вышло немного недовольно и ворчливо. В последнее время я вообще что-то слишком часто ворчу. Так недолго и в бабку старую превратиться!

Пальцы его правой руки невесомо пробежались от лопатки к плечу, а за ними погнались хищные толпы мурашек-мутантов - иначе с чего я так трясусь? От их бега этих слонопотамов, не иначе.

– Потому что не за чем.

От плеча, немного задержавшись, пальцы переместились

на затылок, зарываясь в распущенные волосы. Я замерла. Всегда, сколько помню сознательную жизнь, терпеть не могла, когда касаются волос. В детстве кусалась, в юношестве щетинилась и искала что-нибудь потяжелее. А вот сейчас такого желания не возникало. Даже... нравилось.

Прижал к себе чуть сильнее. Получилось так, что я считай полностью прижималась к его телу. И это было до жути волнующе. Леша наверняка слышал сумасшедший стук моего сердца... я же слышала его. Эгоист довольно заворочался внутри. Было приятно осознавать, что причина такого быстрого стука - я и только я.

– Разве я не говорил, что ты - вполне возможно, важнейший для меня человек?
– Пальцы начали перебирать волосы. А я чувствовала себя кошкой, готовой вот-вот замурлыкать. Он продолжил все тем же низким, волнующим голосом: - А сегодня понял, что это "вполне возможно", можно с легкостью откинуть.
– Парень вздохнул и склонил голову к моему лбу.
– Знаешь, Сонь, сестра рядом со мной с самого рождения. Она всегда заботилась обо мне, порой ради моих желаний подавляя свои. Несколько лет, когда мне было очень плохо, она жила ради меня, наплевав на свою жизнь. Мари стала не только сестрой, но и матерью, в каком-то смысле. Я люблю ее, - теплота прокралась в его голос. И это "люблю" ножом полоснуло по сердцу. Леша словно почувствовал это и ласково погладил по макушке.
– Но сегодня понял еще кое-что. Без нее я тоскую не так сильно, как без тебя. Когда долго не вижу сестру, мне только изредка грустно. Когда тебя -тоскливо постоянно. А в последний месяц все стало еще хуже, - почувствовала, как парень усмехнулся.
– Привык каждый день видеть тебя рядом, так и этого стало не хватать. Я хотел, чтобы ты постоянно была рядом. Каждую минуту. Пусть не разговаривала, не смотрела на меня. Но была не дальше двух метров. В эти чертовы каникулы я не находил себе места до тех пор, пока не узнал твой адрес и телефон, и не приехал. И не думай, за это я не прошу прощения. Я хотел и я сделал.
– жестковато закончил он. Только вот легкие, нежные поглаживания по моей макушке сильно диссонировали с таким тоном. Это окончательно выбило меня из привычной колеи и я растеклась в объятиях, глупо и радостно лыбясь в футболку. Наверное, именно такое состояние обкурыши называют полнейшим кайфом. Сознание плавает где-то далеко, отдельно от тела, а тебе так хорошо...

– Не подумаю...
– блаженно протянула я, растягивая "у-у-у" на весь остаток дыхания... получилось недолго.

Парень как-то странно дернулся. Отодвинул голову от моего лба и через какое-то время тихо засмеялся. Он продолжал меня обнимать, трепетно, как нечто-то хрупкое... ценное. Я совсем разомлела. Мысли уйти больше не возникало... ну, как и прочих мыслей тоже. В какой-то момент от тепла и разлившегося в груди умиротворения, почувствовала, что засыпаю. Вот так резко и неожиданно. И сопротивляться... так не хотелось.

И вот тогда, на периферии сознания, уже ускользая в зыбкую реальность сна, я услышала голос, родной... настолько нежный, что щемило в груди.

– Полюби меня. Так сильно, как сможешь. Я слишком сильно хочу ответить тебе взаимностью.

... Но посчитала услышанное всего лишь сном.

Мне не снились сны. Они вообще редко

когда снятся, а если это и происходит - то являются какие-нибудь кошмары с монстрами или безликим ужасом. Разве нужны такие сны? Лучше спать совсем без них.

Сжала мишку сильнее и уткнулась носом в его теплый мех. Это обычно помогает заснуть. Но вместо этого с леденящим осознанием проснулась окончательно.

Мишка был: а) не мохнатым; б) теплым; в) шевелился и дышал в макушку; г) перебирал мои волосы!!!

И с чего, ну с чего в полусонную башку втемяшилось, что я в общаге и обнимаюсь с любимой игрушкой, когда обнималась с...

Этот "с" встретил мой испуганный взгляд, когда я чуть отклонила голову и доброжелательно, со смешинкой, пожелал доброго утра. Я едва не уплыла в обморок, но взяла себя в руки, осторожно высвободилась, давя некоторое сожаление на корню, и одновременно украдкой приглаживала волосы и одергивала скособоченную футболку. И только когда отступила к спасительному окну, ответила по пожелание.

Парень с видимым удовольствием потянулся, протяжно так, выгибаясь...

Мамочки!!

Все, Соня. Спокойно. Спокойно, все хо-ро-шо! Вдох-выдох. Главное, ритмично дышать, говорят, что это помогает успокаиваться... но вот только ни черта не помогает!

В общем сбежала я, крикнув, что мне пора в универ. Хотя я совершенно не помнила, что сегодня за пары и когда они вообще начинаются. Некогда как-то было запоминать резко обесценившуюся информацию - учеба стала уже далеко не самым главным в жизни.

14

После третьей пары я спокойно собирала сумку, тихо и незаметно собираясь слинять со следующего занятия. Дальше контрольная, а я не подготовилась... ха-ха, кто бы подумал! Но уйти мне не дали. Дорогу заступила "Мисс Красота" местного разлива. Как всегда, супер моднявая и высокомерная. Это только с парнями она девочка-одуванчик. Холеная ручка уперлась в противоположный стол, перекрывая мне выход. Пришлось поднимать глаза. "Мисска" была зла. Очень зла. Она даже не скрывала этого.

– Выйдем.
– Грубо бросила она и схватила меня за руку чуть повыше локтя. Длинные когти впились в кожу, я не сдержалась и тихо ойкнула. Пришлось послушно передвигать ногами вслед за ней. Вырваться? Смешно... Ее все боялись. И я была не исключением. И не только потому, что ее папа - какой-то "новый русский" пальцегнульщик. "Мисска" вполне характеризовала свое звание - высокая, тощая и стервозная. Еще, кроме этого, она ходила в какую-то секцию единоборств, и при желании - а оно появлялось часто, особенно, когда на горизонте появлялись соперницы - могла и покалечить. Но никто не смел жаловаться - слишком большое влияние имел папаша "Мисски" на универ и всех, кто в нем учился и работал. Сломала руку? Так та девчонка сама виновата, смотрите, все подтвердят. Избила до полусмерти? Нет, это не она, та девочка перепутала в темноте. И так далее. А те, кто жаловался - долго в универе не задерживался. Как и вообще в городе.

Держать в страхе немаленький город, где считай каждому известна фамилия Цоконь... невероятно, но это - нерадостный факт.

И "посчастливилось" же учиться вместе с отпрыском этой знатной фамилии!

Терпеть ее не могу. Всеми фибрами души ненавижу. Но и вместе с этим боюсь... А кто бы не боялся на моем месте? Я не героиня из какой-нибудь книжки, которая сильная, умная, и раскидывает врагов приемами кун-фу по углам. Я простая серая мышка, предпочитающая спокойную, размеренную жизнь, никуда не встревающая, никого не трогающая, слабая - пробежать хоть круг на физре великая проблема. Характер? Да я его и не показываю никому, кроме своей семьи.