Солнечный луч. Фаворитка
Шрифт:
– Вы ошиблись, Шанриз, мои руки пусты, – произнес король. – Вашего сердца в них нет. Разве же можно доверять рукам? Я спрятал ваше сердце туда, где его невозможно потерять. Оно здесь, – он приложил ладонь к груди. – Поэтому я не слышу его голос сквозь плоть, но его жар всегда со мной.
– Что же мне еще вам пожелать? – спросила я с улыбкой. – Разве что помолиться за вас моему Покровителю.
– Это лучшее, что вы можете сделать. Вы любимица Хэлла, и ваши молитвы он неизменно слышит. Так пожелайте же мне удачи, Шанриз.
– Удача с вами, Ваше Величество.
Ив вновь приложил
– Актеришка, – фыркнул ему Дренг и направился поздравлять короля.
– Попробуйте переплюнуть, мой завистливый друг, – хмыкнул ему в спину маг.
– Зачем вы его подначиваете? – с укоризной спросила я. – Он ведь так и на голову встанет. Дренг не может не принять вызов, тем более от вас.
– Посмотрим, – широко улыбнулся Элькос, и мы устремили взоры на графа.
Его сиятельство пока не сделал ничего этакого, что могло бы выделить его. Он приблизился к изножью трона, склонился перед государем. Мы с магистром продолжали ждать. Дренг распрямился, расправил плечи, после прижал правую руку к сердцу, левую простер к королю и заговорил:
Весна – рождение надежд.
Сияет юною красою,
В покрове призрачных одежд
Она пленяет взор собою.
Ее дыханье – это жизнь.
И звонкий смех душе отрада.
С ней веселиться не стыдись
За зимнюю тоску в награду.
Как предки наши говорили:
Кто в эту пору появился,
Их боги щедро одарили,
И путь их солнцем озарился.
Дитя весны наш господин
Любим богами и народом.
Ты – наш отец и властелин —
Во славу царствуй год за годом.
Что пожелать еще могу?
Удача вам обещана графиней.
Я ж верность в сердце сберегу,
Как было прежде и поныне.
Ив, изломив бровь, негромко поаплодировал поэту. Придворные, включая нас с магом, поддержали Его Величество.
– Вот шельмец, – фыркнул магистр, постукивая кончиками пальцев по раскрытой ладони. – Извернулся.
– Быть может, заранее сочинил? – задумчиво спросила я.
– Этот мерзавец способен на ходу сплетать слова в рифмы, – усмехнулся Элькос. – Даже вас припомнил.
Дренг тем временем грациозно поклонился и направился на свое место.
– Вы поглядите, Шанни, как сияет сей поэт, – глядя на торжествующий оскал графа, сказал мне магистр. – Сэкономлю-ка я на магическом свете, граф в одиночку способен осветить весь дворец.
– Эк вас корежит, господин маг, – невозмутимо произнес его сиятельство, встав рядом со мной. – И как вы нас рассудите? – спросил он, чуть склонившись ко мне.
–
Дренг, глаза которого в возмущении округлялись всё больше, пока я говорила, всплеснул руками и вопросил:
– Зачем я вас слушаю? Вы ведь заодно с колдуном, и какое же суждение вы могли вынести, ваше предвзятое сиятельство? – продолжал королевский любимец. – Государя спрашивать нет смысла, он сразу выберет вас. Нет-нет, нам нужно совершенно беспристрастное мнение. – Дренг огляделся. Элькос хмыкнул, я осталась невозмутима. – Нет, здесь мы не найдем нужного. Одни будут рады наговорить мне гадостей, другие станут заигрывать с вами, а потому мы отложим наш спор до начала бала. Уж там непременно сыщется тот, кто выскажется по совести.
Я едва заметно усмехнулась, Элькос вздохнул, на том спор и прекратился. Между тем поздравления продолжались. Уже прошли все приближенные, и потянулись придворные. Никто не пытался больше быть оригинальным. Придерживались правил, и этого было достаточно. Да и государь бы не одобрил, если бы торжество превратили в состязание. На подобное могли осмелиться немногие, и они уже это сделали. А более никто не стал рисковать вызвать монарший гнев.
И из всех разве что отличилась супруга секретаря министра финансов – баронесса Дарскейп. Ее милость, дама молодая и привлекательная, но далеко не умная, начала свое выступление с затянувшегося реверанса и демонстрации глубины своего декольте. Она даже умудрилась поводить плечами, привлекая внимание государя к весьма выдающейся части своего тела. После рассыпалась в уверении своей преданности и готовности служить Его Величеству, как бы он ни приказал это сделать.
– Боги, – услышала я шепот за спиной. – Ну и дура.
Я была полностью согласна, но взгляд на короля подняла. Нет, я не сомневалась в нем и понимала, что столь грубая и незамысловатая попытка соблазнить вызовет лишь насмешку, но поглядеть всё равно было любопытно. Мой венценосный любовник потер переносицу и, прохладно улыбнувшись, ответил:
– Похвальное желание, ваша милость. Благодарю.
Баронесса просияла. Ее супруг, а он всё это время, разумеется, был рядом, поджал губы и, взяв жену под локоть, потянул ее в обратную сторону.
– Любопытно, кто сделал ставку на декольте баронессы Дарскейп? – шепотом спросил Дренг.
– Думаю, ее муж, – шепнул в ответ магистр. – Он не разгневан ее выходкой, но раздосадован. Никто из тех, кто желал бы быть приближен к монарху, не станет связываться с глупышкой вроде ее милости. А вот ее муж, уверенный в достоинствах жены, но, не обладая навыками интригана и гибким умом, вполне мог сделать на супругу ставку. Насколько помню, Дарскейп находился в затруднительном положении.
– Он сильно задолжал, – шепнул королевский виночерпий барон Скальд. – Потратился на любовницу, теперь, похоже, решил поправить дела с помощью жены.