Солнечный свет
Шрифт:
Еще – перечитать свой любимый роман, тот, который позволялось перечитывать, только лежа больной в постели. Я бы наслаждалась этим еще сильнее, учитывая то, что я никогда не болею, если бы смерть не казалась слишком уж паршивым компромиссом. Купить восемь дюжин роз в лучшем цветочном магазине города – супердорогих, тех, которые пахнут как розы, а не только похожи на них, – и разбросать по всей квартире. Я купила пять дюжин красных и три дюжины белых.
У меня была одна ваза и один кувшин для чая со льдом, который чаще был наполнен срезанными цветами, нежели чаем со льдом. После того, как я использовала их, и два стакана, украшенных золотистыми пятнышками, и два дешевых бокала для шампанского плюс лучшие из моей ограниченной и разномастной коллекции стаканов для воды и вина, я вылила шампунь
Посмотри внимательно на всех, кого ты любишь – на всех местных; у тебя есть только два дня. И никому не говори. Тебе же не нужно, чтобы тебя окружали огорченные люди; ты уже достаточно огорчена за всех.
Конечно, в моем случае я не могла никому сказать, потому что иначе мне либо не поверили бы, либо попытались меня остановить.
Я подумывала о том, чтобы нагрубить мистеру Кагни. Об этом я мечтала долгие годы, и на второе утро мне случилось оказаться за стойкой, когда он жаждал кому-то пожаловаться. Но я посмотрела на его сморщенное недовольное лицо и решила, с определенным сожалением, что есть вещи поважнее для моего последнего утра на земле. Потому я сказала «хм-м» пару раз, подлила ему кофе в чашку (он налил другого и сказал, что тот был холодный, о'кей, я не Мэри, но кофе не был холодным) и оставила его Чарли, который не знал, что это было мое последнее утро на земле, и поспешил оставить поднятие навеса, чтобы помешать мне нагрубить.
Еще кое-чего я решила не делать – не тратить время на выяснение того, кто подбросил мне «жучок».
Иоланда порылась в «Развалюхе» и не нашла ничего, кроме двух амулетов под передним бампером и маятника за задним номерным знаком. Она была в восторге от амулетов, говоря, что отстает в исследованиях, так как это были совершенно новые амулеты для путешествий и самые эффективные из всех, виденных ею. Они тоже могли быть из ООД. Нот тебе и большая коррумпированная организация. Затем она оставила их в покое.
До этого мне хотелось увидеть Пата. Завтра и послезавтра я смогла бы предложить ему все то, что ему так нравилось. Но он все не появлялся, вообще практически не появлялся с того дня, как мы разнесли компьютерную систему. Неужели он теперь берет булочки с корицей где-то в другом месте? Я уже мало в чем была уверена в этом мире, но знала, что привычки людей остаются неизменными. Было бы жаль упустить возможность попрощаться, хотя прощаться в обычном смысле слова тоже не представлялось возможным. Когда на кухню зашла Мэри и спросила, нет ли чего-нибудь свеженького для Джесса и Тео, я ответила, что принесу им сама, потому что хочу испробовать на них свое очередное «не знаю что, но должно быть вкусно». Мне нравилась мысль о том, что в последний день своей жизни я изобрела новый рецепт, а еще мне всегда нравилось видеть лица этих хомячков в тот момент, когда они откусывают первый кусочек. Когда я сказала им: «Передайте привет Пату», оба посмотрели на меня так, как будто это было некое закодированное сообщение. В действительности так и было, но я сильно сомневалась, что им удастся его расшифровать. Не-знаю-что сразило их достаточно быстро, и, наверно, мне следовало совершить немыслимое: записать рецепт и передать его Паули. А Эймил придумает подходящее название. «Апокалипсис Светлячка». Ну нет, мой апокалипсис должен быть поинтереснее: много крема, орешки и три вида шоколада…
Мне будет не хватать оодовцев – они хорошие едоки.
Мне будет не хватать моей жизни.
Вечером я должна была быть на работе, но, решив, что мне нужно еще раз посмотреть на закат со своего балкона, попросила Эмми себя заменить. Я не хотела, чтобы она растеряла все свои пекарские навыки только из-за того, что ее сделали помощником повара – она еще понадобится Паули. Ему я даже пожала руку, когда он согласился взять мою вечернюю смену – наша четверговая договоренность
Было еще несколько человек, с которыми мне было бы слишком тяжело прощаться, поэтому я даже не пыталась. Мама, в первую очередь. Если бы я сделала попытку прийти в кабинет и попрощаться с ней, она бы вызвала скорую и копов, даже не дослушав меня до конца. Она моя мама, она всегда была моей мамой, но надо признать суровую правду – мы никогда не разговаривали с ней ни о чем, кроме специфических вопросов, касающихся дел закусочной. Кенни протирал столики. Мы обменялись беглыми «пока». Ни разу не прощалась с ним, и сейчас было не время начинать. Билли мне удалось пронаблюдать целые две трети секунды раньше, днем, когда он ворвался в кофейню ровно настолько, чтобы оповестить через плечо ближайшего родителя, что вечер он намерен провести в компании своего приятеля, не менее гиперактивного, чем он сам. Меня он не заметил – я была просто инвентарем семейного бизнеса. А что было замечать? Вся моя значимость лежала где-то между восемью горячими булочками и «по два печенья из каждой корзины, а если шоколадные, то по четыре», которые они забирали с собой, уносясь так же быстро, как и появлялись.
Мэри и Киоко я сказала «До встречи». Помахала рукой Эмми, которая с встревоженным лицом чем-то занималась в главной кухне. Хотя я уже начала подозревать, что за ее вечной встревоженностью скрывается на самом деле глубокая радость жизни, – просто она не может до конца поверить в свою удачу. С Чарли мы всегда перед уходом проверяли расписание на предмет неожиданных провалов, которые я бы могла заполнить. Сейчас я предупредила его, что меня заменит Паули. Просто сказала, что устала – глядя на меня, в этом не приходилось сомневаться. С ним я тоже не попрощалась. На его «До завтра, Светлячок», я всегда отвечала «До завтра», ответила так и в этот раз. Даже перед выходными он говорил мне «до завтра», и как правило, это сбывалось.
Я так и не поняла еще, что никогда раньше мне не приходилось ни с кем по-настоящему прощаться.
Мэл… Когда я уходила, у него был перерыв, и он не болтал в этот момент про тяжкие трудовые будни с ребятами в засаленных джинсах, уминая вместе с ними пастрами и сэндвичи, и даже не обсуждал международные новости с более интеллектуальными посетителями. Он сидел в самом углу, пил кофе и бормотал что-то себе под нос. Я даже знала, что именно: «Уже десять лет как бросил курить, а каждый раз, когда пью кофе, хочется затянуться, а пью ведь часто». Порой его пальцы даже невольно повторяли давно забытое движение – скручивали несуществующий косячок. Из-за этого Он пил больше кофе. Дело шло к тому, что однажды он проснется и обнаружит, что превратился в кофейную плантацию, и с тех пор в кофейне «У Чарли» всегда будут свежесмолотые зерна, хотя шеф-повара пришлось бы сменить. Есть пещи и похуже, чем проснуться и обнаружить, что ты превратился в плантацию. Проснуться вампиром, например. Хотя книги говорят, ты это почувствуешь заранее.
Мэл поднял голову, увидел меня, и его лицо смягчилось этакой улыбкой рубахи-парня. Мэл пользовался своим обаянием так же неторопливо, как и накрывал на стол, так что можно было четко его разглядеть. Это была одна из его хороших черт. О чем бы он ни умалчивал, но то, что он говорил, было правдой. «Я твой друг, Светлячок».Он все еще выглядит как парень, который скорее будет носить засаленные джинсы, нежели фартук, хотя татуировки портили впечатление; засаленные джинсы и мантия с капюшоном? Гм… Я задумалась, использовали ли когда-нибудь магоделы пятна от продуктов вместо косметики.
– Привет, Светлячок.
– Привет.
– Наша договоренность на пятницу в силе?
Я кивнула – может, чересчур энергично, потому что его улыбка увяла.
– Что-то не так?
«Все не так, – подумала я, – как и в прошлый раз, когда ты спрашивал об этом, просто все ухудшается быстрее, чем я ожидала». Я покачала головой, стараясь делать это не столь энергично.
– Все нормально, спасибо.
Он допил свой кофе, поставил кружку и подошел ко мне: