Солнечный удар в сердце

Любимова Ксения

Голос приближался, и Мариша буквально столкнулась с Верой, как тайфун, ворвавшейся в комнату горничной.

– А вы что здесь делаете? – вылетело у нее. – И где Лена?

– Э… – только и произнесла Мариша.

– Спит? Я так и знала! – продолжала возмущаться хозяйка дома. – Вставай, лентяйка! – и она скинула с девушки одеяло. – Мама! – вдруг завизжала тонким голосом Вера Николаевна. – Что это? Что с Леной?

– Похоже, она умерла, – стараясь казаться спокойным, ответил Эрик.

– Умерла?! Но почему? Что случилось с моим домом?

Что вообще здесь происходит?

– Это нужно спросить у вас, – тихо сказал он. – Дом ваш, как вы правильно заметили.

– Так Лена действительно умерла? – спросила Вера уже нормальным тоном.

– Да, и скорее всего, это отравление. Следов насилия я не обнаружил.

– Ничего не понимаю, – тоном обиженного ребенка заявила она и села прямо на пол около двери. – Сначала Гоша, потом Лена… Что вообще происходит?

– Пытаемся разобраться, – развел руками сыщик. – Вы, кажется, хотели выпить кофе?

– Да, это мне сейчас не помешает.

– Пойдемте, заодно и поговорим.

Эрик помог женщине подняться и, взяв под локоть, уверенно повел ее на кухню.

– Марта, сделай нам хорошего крепкого кофе, – попросила Вера, усаживаясь на стул возле стены.

– Уже варю, – растерянно кивнула повариха. – Через минуту будет готов.

– Я сейчас, – сообщил Эрик и выскользнул из помещения.

Мариша молчала и исподлобья смотрела на Веру. Та в некой прострации глядела в одну точку и тихонько покачивалась. «Накануне она выглядела лучше, – заметила про себя Мариша, продолжая наблюдать за женщиной. – Может, вчера она не до конца осознала, что произошло. А сегодня уже представляет себе реальную картину, да еще с Леной беда…»

– Надо сообщить Лениным родителям, – вдруг заговорила она. – Вот только ума не приложу, кто это должен сделать. В полиции работают одни мужланы. Они не смогут преподнести информацию мягко и осторожно. Мама у Лены сердечница, – пояснила она, взглянув на Маришу. – Ей нельзя волноваться.

– А кроме нее, в семье есть еще дети? – поинтересовалась девушка.

– Есть. Младший брат. Но с ним тоже не все в порядке. Видимо, какое-то наследственное заболевание. Лена была единственной кормилицей. Отец, конечно, тоже работает, но сколько можно заработать в колхозе!

– Ваш кофе, – произнесла Марта и поставила перед ними по чашке благоухающего напитка.

– Спасибо, – коротко кивнула Вера.

Мариша ограничилась улыбкой. Но Марта не заметила ни того ни другого. Она была полностью погружена в свои мысли.

– Я сейчас попыталась представить, что бы я почувствовала, если бы моих девочек не стало… – Вера опять сфокусировала взгляд на Марише. – И не смогла!

«Конечно, – подумала про себя девушка. – Ведь ты их не любишь. А если бы любила, живо бы представила!»

– Я не очень хорошая мать, – продолжила та. – Невнимательная, незаботливая, где-то даже халатная. Но что такое ответственность, я хорошо понимаю. И своих девочек я бы никогда не отпустила работать на чужих людей.

– Так

у вас и нужды такой не было, – ответила Мариша.

– Даже если бы и была! Самое неблагодарное дело – работать прислугой. У меня, например, ужасный характер. И я ничего не могу с этим поделать. Могу накричать и даже сказать пару ласковых. Но потом обязательно извиняюсь. Но ведь не все такие, как я. Мне Лена нравилась. Пусть она не всегда все успевала, но от работы не отлынивала. И как я теперь расскажу ее матери о смерти дочери?

И Вера снова погрузилась в свои мысли. Мариша молча пила кофе.

– Скажите, а почему вы сказали неправду, когда вас спрашивали про нож Анатолия? – вдруг спросила она.

Вера оторвалась от чашки и с недоумением посмотрела на девушку.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы вас спрашивали, узнаете ли вы нож, которым убили вашего мужа? А вы ответили: нет.

– А почему ты решила, что я сказала неправду?

– Так все остальные признали этот нож. Черемнов хвастался им буквально накануне.

– Даже если бы я сказала об этом, что бы изменилось?

– Как же! Мы должны выявить убийцу. А как это сделать, если люди не хотят помогать следствию?

– Если бы я могла помочь, я бы помогла. Но какой смысл говорить о ноже, если Толя не убивал Гошу?

– Откуда вы это знаете?

– Знаю, и все! Толя не тот человек, который может поддаться эмоциям или сделать что-то сгоряча. Он очень рассудительный. И для него на первом месте всегда стоят деньги. А Гоша был для него курицей, несущей золотые яйца. Конечно, Георгий неплохо с этого имел, но и Толя не нуждался. Можно получить хоть сто контрактов, но если их некому будет исполнять, так какой в них смысл?

– А вы разбираетесь в бизнесе, – констатировала Мариша.

– Скажешь тоже! Так… Просто умею складывать два и два. Поверь мне, Толя очень много потерял со смертью Георгия.

– А вы?

– Что – я?

– Лично вы что-то потеряли со смертью вашего мужа?

– Даже не знаю, как и сказать. Привычный образ жизни, наверное. Тебе ведь уже рассказали, что я не любила Гошу? Правда, и он не пылал ко мне особой страстью, но мы нашли компромисс и жили вполне дружно.

– А кого вы любили?

– Кого любила? – женщина посмотрела на Маришу сверху вниз, словно только что ее разглядела. – А я обязательно должна кого-то любить? А просто жить в свое удовольствие я не могла?

– Мне кажется, нет. Простите за прямоту, но вы человек, который нуждается в любви. Если вы не любили мужа и к девочкам были холодны, значит, был кто-то еще? Или я не права?

– А ты не такая дура, какой кажешься, – прищурив глаза, заметила Вера. – Но я не буду отвечать на твой вопрос. Попробуйте разобраться сами – люблю я кого-то или нет… Мое дело – не мешать следствию. Тем не менее мне очень хочется, чтобы смерть Гоши была раскрыта – он очень много для меня сделал. Но вот копаться в моей личной жизни я никому не позволю!