Солнечный ветер

Бирюшев Руслан Рустамович

— И почему вам так важно доказать мне это?

— Потому что я вижу, как вы относитесь к СБП. Вы не доверяете нашей конторе и, что самое обидное, правильно делаете…

— Странно слышать это от вас.

Омар развёл руками. Одним долгим глотком допил оставшийся в "бадейке" чуть тёплый чай, поставил её на столик. С кряхтением, тяжело опираясь обеими ладонями на набалдашник трости, встал. Ныли суставы, кололо в спине и пояснице, разболелась нога, сломанная ещё в молодости, во время службы в ханской гвардии.

После прыжков, кувырканий и сидения на холодной брусчатке возраст счёл нужным напомнить о себе.

— Адмирал… — Пер-Шаври встал напротив хозяйки квартиры. — Вы не доверяете охранке. Обоснованно не доверяете. И я не могу просить вас доверять мне. Но вы владеете частью информации… частью той головоломки, которую я пытаюсь собрать. И важной частью – ведь вы в самом её центре, при том не сидите, сложа руки. У вас есть возможности, у вас есть ум… Уверен, чего-то вы добились. А я ищу людей, владеющих кусочками правды. Когда я найду их достаточно – то сложу узор, и выйду на тех, кто убил вашего друга и покушался на вас. Потому я должен знать, на что могу рассчитывать. Готовы ли вы хотя бы к небольшому сотрудничеству? Чего мне ждать?

Каррисо ответила не сразу. Сперва она зачем-то аккуратно поддёрнула краги перчаток, затем знакомо заложила руки за спину, отвела взгляд:

— "Сотрудничество" – красивое слово… Скажем так – я готова отвечать на ваши вопросы. Несколько более развёрнуто, нежели на вопросы других сотрудников вашего ведомства. Вас это устроит?

— Более чем. Возможно, и вопросы не потребуются. Уверен, вы знаете, что меня интересует.

— В таком случае сядьте.

Омар послушно шагнул назад, опустился на софу, с облегчением откинулся на мягкие подушки спинки. Адмирал вернулась в своё кресло, закинула ногу на ногу. Неожиданно чихнув в кулак, попросила:

— И всё же, господин следователь, извольте уточнить.

— Что произошло сегодня ночью? И почему это произошло, если вы можете рассказать? И, кстати, давно ли вы чихаете?

— Три дня, как перестала, — усмехнулась инородка, почёсывая переносицу. — Стоило минуту полежать на холодной земле… Пустяки. По делу же… Боюсь, мне даже не пришлось бы ничего скрывать, если б я хотела. Этим… То есть, теперь уже прошлым утром человек, собирающий для меня сведения, принёс записку. Полагаю, его имя вам известно.

— Представьте себе – нет. Мы узнали о ваших планах лишь когда вы начали собирать себе прикрытие из армейских друзей, — следователь отчасти слукавил. Имена адмиральских осведомителей были ему прекрасно известны, за ними вполглаза приглядывали агенты, однако передачу записки филёры ухитрились прошляпить.

— Тогда пусть так и останется. Он сам ничего ценного не нарыл, лишь засветился перед кем-то нужным, сам того не зная – записку ему подкинули. Это правда, я озаботилась проверить.

— И что же было в записке?

— Для

начала – она была набрана на печатной машинке. Некто, пожелавший скрыть даже почерк, сообщал мне, что в городе проживает лицо, обладающее влиянием на следователя цур Горберга. Причём влияние это имеет давние и, как было написано, "не на меркантильности основанные" корни. И всё. Подробности были обещаны за энную сумму денег. Указывалось место и время встречи, и, что важно, тайные знаки, по которым я узнаю информатора.

— Вам предлагали то, что вам было бы приятно узнать. Мой коллега не вызвал у вас симпатии…

— Именно. Как тут не насторожиться? Слишком прямо и хорошо. Слишком просто. И я приняла кое-какие меры предосторожности. Дальнейшее вам известно.

— По большей части. Что произошло возле кареты?

— Кроме кучера, там был только один человек. Он открыл дверцу и, оставаясь внутри, пригласил меня сесть в экипаж. При этом знаков, обговорённых в записке, он не продемонстрировал, хотя произнёс условную фразу. Странно, согласитесь? Я в ответ предложила ему выйти и побеседовать во время прогулки. Он настоял, я отказалась, тогда он направил на меня пистолет. Ну, я и… — инородка замялась.

— И? — наклонился вперёд Омар, демонстрируя искренний интерес.

— В общем, я захлопнула дверцу и прищемила ему руку. Он выстрелил – случайно, скорее всего. Попал в землю, но меня оглушило на миг, — Каррисо поморщилась, потёрла левое плечо. — А потом мне досталось той же дверцей. Он её с силой распахнул, заехав мне створкой по… — женщина вздохнула, опустив уши. — По больному месту. На ногах не устояла, да и сознание помутилось. Уже лёжа смогла достать оружие… Вот и все подробности. Сильно я вам помогла?

— Ещё как, — Пер-Шаври улыбнулся – в первую очередь, прозвучавшему в последней фразе сарказму. Адмирал зря приберегала его именно для этого момента. — Вы дали мне новый кусочек головоломки. Сам по себе он может быть бесполезен, однако я найду, куда его пристроить.

— Дело ваше. Ещё что-нибудь?

— Вы сохранили записку?

— Да, отдам вам её перед уходом.

— Не стану обременять вас своим присутствием дольше необходимого. Вам следует отдохнуть. Но, если вы позволите, я бы ещё хотел расспросить почтенную Нарцию кое о чём.

— Разве я могу запретить? — вот здесь саркастическая улыбка оказалась уместна.

— Вы можете помочь. Скорее всего, я смогу исключить вашу экономку из списка подозреваемых. Если вы попросите её ничего не скрывать – мне будет проще. А значит – и ей. Нарция ведь уважает ваше мнение?

— Хорошо. Однако условие – я буду присутствовать при разговоре. Обещаю зря не вмешиваться.

— Как пожелаете.

— Тогда пойдёмте на кухню, — Каррисо поднялась, взяв с подлокотника чашку. — Долью нам чаю и позову её…