Солнышкин, его друзья и девочка в тельняшке

Коржиков Виталий Титович

– Ладно, ладно! Вы мне, а я, может быть, им. Учись жить!
– кивнул он Светке.

Брать волосатиковские уроки Светка, конечно, не собиралась, но поинтересовалась, чего же хочет он.

– Пустяки!
– всплеснул руками Волосатиков.
– Вы меня везете к Гречухину, а я им даю бензин.

– Не повезу!
– вздрогнуло Облако.

– А фиг!
– повторил по-волосатиковски Ветер, и Светка сказала:

– Как бы не так!

– Ну ладно, посмотрим! Мы еще посмотрим! — взвыл Волосатиков и запустил в экипаж булыжником, за что тут же получил по рыжей макушке вязанкой

воблы. Он бросился к «Тойоте», на которой вертелся полосатый бурундук, и собрался куда-то мчаться, но машина почему-то не завелась. А Борька, весело затрещав, поскакал по верхушкам деревьев вслед Облаку.

Маленький дружный отряд, полный веселых стихов и песен, летел как на парусах, и новый стишок Корабликова, как хороший парусок, тоже тянул их вперед. Правда, иногда они начинали чихать, но от этого летели еще быстрей. «И все по законам физики!» - думал кот.

Ветер был похож на решительного капитана, Мотор Моторыч - на усатого боцмана, Светка - на боевую медсестру. Облако, конечно, - на хорошую, надежную лодку. А сзади них - такой злой, что волосы на его руках превращались в рыжую щетину, - прыгал по кочкам взъерошенный человечек, все больше напоминавший какого-то

жадного зверька. Он оглядывался и все выше задирал ноги, потому что за ним гналась и громко лаяла лайка Гвардеича Тайга. Она наконец добралась до своих внуков и теперь изо всех сил отгоняла от них всяких неприятных посетителей.

КОТЫ БЫЛИ ВСЕГДА!

Некоторое время команда еще чихала, но свежий таежный воздух быстро изгнал из экипажа эту детсадовскую хворь. И все почувствовали себя еще бодрей, чем до встречи с наглотавшимся злой воды Волосатиковым.

Изредка друзья оглядывались, но вскоре о нем забыли и окунулись в головокружительные запахи леса. В смолистый дух кедра, лимонный - лимонника, в медовый дух акаций. Пчелы гудели так, что Ветер накинул на Светку легкий фартук Борщика, а Моторыч подвернул под себя свой уважаемый хвост и сказал приятелю:

– Не можешь, что ли, завести какую-нибудь моторную увертюру и разогнать этих толстух?

Но Ветер, на лету разбрасывая лепестки, рисовал в воздухе Светкин портрет и напевал любимые слова Патефоныча:

Светка, Светик, Светлячок,

Светлячок, Светлячок.

Светке это было, конечно, приятно. А Моторыч ревниво пофыркивал:

– Ветер-Ветер, ветреный Ветер! Влюбился,что ли?

– Может, и влюбился, - отшучивался Ветер.
– Только не ветреный, а самый верный!
– убеждал он.

– Ну, кто самый верный, мы еще посмотрим, - кивал головой Моторыч и внимательно смотрел по сторонам. Он видел и слышал все, что было положено впередсмотрящему. И как лизнувший молока Борька радостно трещал: «Оч-чень вкусное молоко! Оч-чень добрая девчонка и порядочный кот! Оч-чень вкусный кот и молочная девчонка!», и как хвастали цветными перьями вертлявые сойки, и как резвились в папоротнике полосатые поросята. Он вертел головой, когда видел, как какой-нибудь медведь-рыболов вдруг выпускал из лап

огромную рыбину. Ему уак и хотелось заорать: «Ну и растяпа! », но он сдерживался, чтобы случайным неловким звуком не задеть тишину..

Тишина была кругом. В тишине перекатывались зеленые леса и сопки, тишиной было наполнено далекое голубое небо, и добрые Светкины глаза становились то солнечно-голубыми, то солнечно-зелеными, как тайга.

Но теплый воздух качнул Облако, и Светка вздохнула:

– Наверное, эта тишина жила здесь всегда...

– Конечно, всегда, - почему-то усмехнулся Ветер.
– Покой и спокойствие. Даже когда здесь рос бамбук и гигантские папоротники, а в них дружелюбные дйнозаврики охотились друг за другом. Небольшие, величиной с пароходик, с удовольствием закусывали теми, что поменьше -

величиной с нате Облако, а в воздухе скрипели зубами небольшие, как вертолет, птеродактили, оч-чень миролюбивые...

– Нет, я же серьезно, - сказала Светка.

– А я, думаешь, несерьезно?
– усмехнулся Ветер.

– Неужели вовсю грызли друг друга?
– спросил кот.

– Еще как! С хрустом!

– Ужас!
– вздрогнула Светка, а Облако пыхнуло: «Кошмар!» - и так резко оглянулось, нет ли рядом птеродактиля, что собеседники едва не слетели с палубы.

– Правда, это было миллионы лет назад, - успокоил их Ветер.
– А потом появились люди, - серьезно сказал он, - которые всегда хотели жить в покое и тишине. И время у них текло тихо-тихо. Как мед. Людям казалось, что оно медленно дрем-

– Как черепаха?
– сообразила Светка.

И кот поддакнул:

– Привыкли к черепашьей жизни!

– Они даже поклонялись черепахе, как божеству!
– Ветер кивнул вниз: там в зарослях шиповника виднелась каменная черепашья спина.
– Они жили так тихо и беспечно...

– Что наверняка прозевали, как нахлынуло другое, злое время!
– вмешался, как всегда, кот.

– Время скакало на конях, мчалось на колесницах, размахивало мечами и гнало пленных: скорей, скорей, скорей!

– И они не защищались? — с горечью воскликнула Светка и сжала в руке веник: она бы, как

лунная воительница, бросилась на защиту людей и, главное, детей!

– Говорят, одна женщина с мечом в руке бросилась... Но одной против гудящего времени устоять на черепашьей спине было трудновато, - ответил Ветер, которому смелость его подружки была очень по душе.

– Да просто невозможно, - заключил Моторыч.

– Пролетела буря, погиб народ, - усмехнулся Ветер, а черепаха, - он снова кивнул вниз, - никуда не торопится, спит в своем неподвижном времени...

—А ты поторапливайся, - постучал лапой по Облаку кот, - чтобы нам не превратиться в черепах.

И вдруг, переменив тему, он спросил:

– Ну, были динозавры, черепахи, птеродактили, а интересно, кто еще тогда был?

Прежде этот вопрос Моторыча почему-то не занимал.

– Ну, известно, мамонты, быки, саблезубые тигры...

– А коты были?
– уточнил суть вопроса кот.

– Коты? Конечно! Коты были всегда!
– сказал Ветер к удовольствию впередсмотрящего, который почему-то стал внимательно приглядываться к камышам и снова поинтересовался: