Солнышкин, его друзья и девочка в тельняшке
Шрифт:
– Известная история!
– заметил Моторыч.
– Везде одно и то же.
Светка тоже припомнила историю с бабочками и светлячками.
– Но был у богатыря добрый друг Жень!
– сказал Ветер.
– Он тоже кое-что смыслил в волшебных делах. Окликнул он своего друга, но тот заговорился с подругой. Очень заговорился! Позвал
их Жень во второй раз, но уснули они богатырским сном. Что оставалось делать Женю, чтобы спасти друга? Хлопнул он в ладоши, спел свою волшебную песнь - и стал богатырь высоким, крепким утесом,
Если идут к утесу плохие гости, вырывается из него огонь, и они разбегаются с криком: «Вулкан, вулкан!» А добрым щедро открывает утес свои клады.
Дарит, радует и радуется сам, потому что всегда видит рядом подругу-речку, а в ней и солнце, и луну, и звезды.
– А где друзья?
– поинтересовался Моторыч.
– А друзья-кедры по всей тайге поют добрые песни.
– А колдун?
– требовательно спросила Светка. Должна же быть справедливость!
– Загнал его Жень в болото, и сидит он среди приятельниц-кочек и пускает пузыри.
– Вонючие?
– Моторыч потянул носом.
– Оч-чень!
– фыркнул Ветер.
– Так это газ! Горючий болотный газ!
– проявил Моторыч свою ученость.
– Это надо отметить на карте: от такого колдовства может быть большая польза!
– и тут же спросил: - Ну, теперь все?
– Хотите еще?
– обрадовался Ветер. У него в запасе было еще немало интересного!
Но Облако вздохнуло:
– Кому интересно, а кому-то уже не очень...
– Почему?
– удивился Ветер.
– А потому, что все время вы едете на мне, а не я на вас. То лодкой, то молоковозкой, то диваном, а там, смотришь, и вездеходом сделаете. Я уже все бока ободрало и никто не лечит...
– Залепим пластырем!
– нашелся Моторыч.
– У нас в рюкзаке походная аптечка!
– А я заштопаю, - покраснев, сказала Светка.
– И если так тяжело, могу пойти пешком.
Преодолев минутную слабость, Облако отшутилось:
– Шучу! Мы ведь не черепахи. Будем стремиться вперед!
– Вот это другое дело, - сразу повеселел Ветер и пропел: - Дуй в дуду и плюй на беду!
А Моторыч уже плевал на беду и, понятно, до- ставал заветный сверток.
ХОЧУ - ГУЛЯЮ, ХОЧУ - СТРЕЛЯЮ!
Моторыч достал сверток, но едва Светка развернула газету, как из-за деревьев и кустов одна за другой стали показываться мордашки лисят, медвежат, поросят, олешек. По тайге расплывались запахи, перед которыми, как известно, невозможно было устоять.
И скоро по тропе за Облаком потянулась целая очередь принюхивающихся малышей. Над ними с дерева на дерево прыгал Борька, повторяя:
– Молочная девочка! Оч-чень добрый вкусный кот!
– и почему-то добавлял: - А тигренка нет! Жаль, тигренка нет!
На это поначалу как-то не обратили внимания.
Кот и в самом деле, забыв про голод, готовился
– Карр, карр, к-к-карр! Вор-ры, бандиты, шакалы! Шак-ка-лы, бандиты, воры! И тигренк-ка н-нет! Тиг-грен-кка н-нет! Кар!
Вслед за этим раздался выстрел: бу-ух! Полетели черные вороньи перья, и малыши мигом бросились в кусты.
За деревьями показался дым, послышался хохот и запахло жареным.
Ветер бросился вперед, но тут же вернулся и прошелестел:
– Тихо. Я слышу очень неприятные голоса.
А Моторыч повел усами и определил:
– Пахнет жареной поросятиной...
– Несчастный поросенок, - вздохнуло Облако, вспомнив ночной поросячий визг у лебединого озера, и остановилось на опушке у высокого орехового дерева. Вокруг него хлопала крыльями почти бесхвостая ворона, а неподалеку, среди поваленных елей, пылал костер. Возле него покачивались, как пузыри, три почти одинаковых мордастых мужика. Только носы у них были раз¬
ные: у одного красный, у другого синий, а у третьего серо-буро-малиновый.
Светка приподняла бинокль, а Моторыч узнал всех сразу и без него. Здесь устроили свою засаду наемники Волосатикова. Совершенно уверенные, что мимо них не проскользнет ни одна мышь, со- пузники затеяли шумную хвастливую пирушку. Прислонив к дереву ружья, они смотрели, как на вертеле поджаривался маленький худосочный поросенок, и, разливая по кружкам «Волосатов- ку», заранее причмокивали.
– Ну что, за дело, пузыри!
– хрюкнул уверенно красноносый и сказал: - Пятачок и хвостик - мне!
– и покраснел еще больше.
– А заднюю ножку - мне!
– проскрипел синеносый, и нос его посинел, как небо перед грозой.
– Ну а все остальное понятно кому!
– буркнул радостно хозяин серо-буро-малинового носа и шлепнул себя по брюху, в котором целиком поместился бы кабанчик куда большей величины!
– Ах, негодяи!
– сказала Светка и нащупала веник.
– Настоящие нег-го-дяи! Настоящие сопузни- ки!
– подхватила ворона новое интересное словечко.
– Таких у нас еще не видали!
Пузыри оглянулись, но тут же подвинулись поближе к поросенку.
– Хорошо ты его вчера повалил, - сказали красноносому собутыльники.
– Подумаешь, поросенок!
– хвастливо прочав- кал тот.
– Здесь ходит лосиха с двумя лосятами! Вот это мясо так мясо! Вот это шашлык!
– А я приметил медведицу с двумя жирненькими медвежатами, - сказал синеносый.
– Тут будет шашлычок посерьезней...
А хозяин серо-буро-малинового носа прогудел каким-то серо-буро-малиновым голосом: