Солнышкин плывёт в Антарктиду
Шрифт:
— Господа, это Антарктида! — сказал Полярников, и, словно подтверждая его слова, воющий заряд снега обрушился на замёрзших людей.
Полярников направил луч фонарика на торос. Все прильнули носами к льдине и оцепенели: в глубине сверкающего льда, злобно вцепившись друг в друга и вырывая что-то из рук, леденели Хапкинс и артельщик. Представители морозильной фирмы вытянули шеи. Такого они не видели даже в самых громадных холодильных установках. Сухонький Робинзон как-то странно прищурил глаз, Полярников вздохнул. И все посмотрели на Солнышкина. Но Солнышкин
САМЫЕ СТРАШНЫЕ СЛОВА
Моряков шагал по палубе, засыпанный снегом, как Дед Мороз, и мрачно всматривался в пургу. Борт парохода словно покрыли маленькие живые сугробы: это команда ожидала товарищей. Петькин, закутанный в тулуп, не терял времени, потихоньку ловил на удочку рыбу и относил на камбуз Борщику. Бывалый кок не жалел огня, он специально раскрыл дверь камбуза пошире, чтобы друзья могли по запаху точнее определить обратный курс.
— Идут! — вдруг сказал Бурун, подставив стуже ухо. Ему послышалось вдалеке лёгкое тарахтенье.
Моряков покачал головой. Он придумал самые страшные слова, которые он сейчас скажет этому мальчишке Пионерчикову.
— Идут, — сказал снова Бурун.
— Неужели? — насторожился Моряков.
— Милей дальше или милей ближе, — сказал Ветерков, кутая горло, — но идут.
Тютелька в тютельку промолчал, потому что ничего не слышал.
Но Моряков уже бросился к борту. Среди льдин толкался маленький бот, на носу которого стоял Пионерчиков.
— Да вы знаете что?! — крикнул ему Моряков.
— Что? — спросил Пионерчиков, вобрав голову в плечи. Он ожидал чего угодно.
Моряков взмахнул рукой, поднял вверх палец и тут увидел сидящего рядом с Перчиковым Солнышкина. Моряков вскинул вверх вторую руку и снова, но уже совсем по-другому, торжествуя, воскликнул:
— Да вы знаете что?
Пионерчиков ещё ниже опустил голову.
И тогда Моряков сказал:
— Вы, кажется, будете капитаном, Пионерчиков!
Пионерчиков покачнулся. Этого он, конечно, не ожидал.
— Но где же остальные? — уже сурово спросил Моряков.
В это время к пароходу подкатил вездеход, и, прыгая с него на трап, представители холодильной фирмы сказали:
— Превратились в мороженое!
— Как это понимать? — удивился Моряков.
— Так и понимать, — сказал Полярников, застёгивая тёплую собачью куртку.
Следом за ним из вездехода вышел Робинзон.
— Но что случилось? — спросил Моряков. И все снова повернулись к Солнышкину, который держал в руке маленького птенца. Но что Солнышкин мог добавить к тому, что видели все?
ОНА ПРИНАДЛЕЖИТ СОЛНЫШКИНУ!
Метель улеглась. Солнце снова лежало на льдинах как ни в чём не бывало.
Моряков всё ходил по палубе.
«Что же произошло? Из-за чего они могли поссориться?»— думал он, потирая
— Так что же делать? — спросил Пионерчиков.
— Разбить лёд! — сказал Бурун.
— Но это невозможно! — воскликнул Полярников. — Это всё-таки не мороженое. Они так крепко вцепились друг в друга, что их не оторвёшь!
— А что думает по этому поводу наш доктор? — спросил Моряков, глядя на Челкашкина. — Может, они оживут, если их разморозить?
— Извините, — сказал Челкашкин, — но современная наука ещё не достигла таких высот. Придётся подождать, — подумал он вслух, — лет двадцать… И вообще я не собираюсь исцелять негодяев.
— Но ведь вы же врач! Врач, а не судья! — повысил голос Моряков. — Ваш долг помогать любому человеку! Тем более то, что они негодяи, нужно ещё доказать.
— Так в чём же дело? Что у них случилось? — вернулся к прежнему вопросу Полярников.
И в это время, прорываясь сквозь толпу, на палубу влетел запыхавшийся Верный. Он быстро переступал с лапы на лапу, на боках у него звенели сосульки, а в зубах болтался целлофановый пакет. Пёс, рыча, бросил его к ногам Морякова. По палубе что-то покатилось. Моряков быстро наклонился, и на ладони у него замерцала удивительная жемчужина величиной с голубиное яйцо.
Все изумлённо подались вперёд.
— Позвольте, — нарушил тишину Челкашкин, потирая усики, — но это пакет от лекарства, которое я выписал артельщику.
— Кому? — спросил Перчиков.
— Артельщику, — подтвердил Челкашкин.
— Тогда всё понятно! Всё понятно! — в возбуждении воскликнул Перчиков. Он сразу вспомнил маленькую лагуну, акулу и внезапно появившуюся опухоль на щеке артельщика. — Тогда всё понятно! Это жемчужина Солнышкина!
Перчиков бросился сквозь толпу и схватил Солнышкина за руку. Он стоял в стороне, отогревая в ладонях маленького птенца.
— Смотри! — крикнул радист, показывая Солнышкину на жемчужину.
— А где вы её взяли? — спросил Солнышкин. Он до сих пор думал, что его жемчужина осталась в лагуне у далёкого маленького острова.
Все замолчали, зато Верный завертелся и залился отчаянным лаем.
— Теперь всё понятно, — сказал Моряков.
— Понятно! — иронически закивали представители морозильной фирмы. Они имели в виду своего хозяина.
А Робинзон, который стоял рядом с Полярниковым, грустно заметил:
— Да, когда-нибудь человек приходит к тому, чего он заслуживает…
Потом старый инспектор едва заметно кивнул Полярникову, и никто не обратил внимания, как он выбрался из толпы…
Итак, артельщик и Хапкинс оставались в Антарктиде ждать новых достижений науки. Нужно только добавить, что во время одного из штормов льдина откололась от материка и отплыла в неизвестном направлении. А вскоре после этого некоторые суда стали встречать громадный айсберг, внутри которого можно было разглядеть две странные фигуры. Кто-то из моряков утверждает, что порой фигуры оживали и начинали злобно трясти друг друга. Некоторые даже слышали доносившиеся оттуда крики: «Моя! Моя!»