Солнышко
Шрифт:
На следующий день меня выпустили рано утром, но к лепешкам не пустили, ими занималась молоденькая служанка. Для меня нашлась метла, видно, большего боялись доверить. Я послушно начала мести двор, сдвигаясь все больше в сторону комнат старшей жены. Не знаю почему, но очень хотелось ее достать. Вскоре пыль стояла столбом, врываясь в открытые окна, где сладко почивала женщина-гора. Подобравшись поближе, я гаркнула нашу строевую песню, вкладывая в каждое слово, не столько душу, сколько мощь своих легких. Рев раненного зверя, перемежающийся громовым чиханием, раздался буквально через
Следующей целью моей диверсионной деятельности стал таз с бельем. Меня очень кстати отправили в кладовую, потому, что там я никаких гадостей еще не делала. Взяв яйца, молоко, муку и клеевой порошок, я вернулась к старухе. Она забрала у меня продукты, одно яйцо, впрочем, я утаила, припрятав по дороге, как и клей. Клей я развела и подменила мыльный раствор, которым мыли старшую жену, по цвету они были один в один, это я разглядела, когда ходила в купальню. Так же сыпанула порошок в таз, где стирали белье. А потом любовалась на совершенно не пригодные отныне к ношению тряпки. Так получилось, что это были платья и штаны старшей жены... Это уже роковая случайность, честно. Но этого пока никто не понял, белье еще сохло.
После обеда меня рискнули отправить убираться в дом. Я убиралась на совесть, даже цепью старалась меньше греметь. Меня похвалили и запустили святая святых, покои господина. Убиралась там так же на совесть, а заодно сделала в яйце маленькую дырочку и спрятала на солнечной стороне. Вернется Ансар, будет ему подарочек.
А вечером белье высохло, госпожу намыли, после чего ее очередной рев сотряс стены дома, и я снова оказалась закрытой в сарае, но без ужина. И тюфяк забрали. Но я же кадет его величества! Нас учили спать и не в таких условиях. А о провианте я позаботилась, умыкнув пару лепешек. Когда вой старшей жены, наконец, прекратился, я, с чувством выполненного долга, сладко уснула.
На третий день меня уже не выпускали, ожидая прибытия хозяина и моей порки. Ненавидел меня теперь весь дом, кроме Гайши, ей я ничего плохого не делала. Любимая жена Ансара тайно принесла мне поесть и рассказала, что старшая жена слегла с нервным расстройством.
– А еще у нее глаз дергаться, - шепотом сообщила Гайша и прыснула в кулак.
– Если тебя господин делать третий жена, я даже не обижаться.
Я усмехнулась и решила женщину не расстраивать, что собираюсь сбежать, как только меня раскуют. Так что, Ансара я тоже ждала с нетерпением.
Глава 15
Ансар вернулся к обеду четвертого дня своего отсутствия и второго дня моего заточения в сарае. Выпускали меня за это время только, когда я требовала отвести меня в отхожее место. После того, как в яму с отходами улетел один из слуг, рискнувший подсмотреть за мной, а второй, более скромный, но не менее любопытный, получил камешком в лоб, к тому же мои потребности начали резко превышать потребности нормального человека, да еще и сидящего на голодном пайке, верить мне перестали.
Я видела, когда приехал Ансар, наблюдала через щель в двери. Степняк благосклонно принял поклонение Гайши, осмотрел
Ансар вылетел из дома, словно его бесы коленом в зад подгоняли. Он остановился посреди двора и заорал. Нет, бесы точно его за мягкое место щипают, вон как дергается. Однако, злой он был по настоящему. В руках степняка появился кнут, а в сторону сарая рванули слуги, скалясь в злорадных ухмылках. Я спешно повторила про себя весь план, единственно возможный в данных условиях. Дверь распахнулась, и меня вытащили из сарая, очень грубо вытащили. Ничего, вы свое еще получите, придет время... надеюсь. Ансар злобно скалился, глядя, как меня волокут по пыли, затем бросили у его ног, и я уткнулась лбом в пыль, вытянув в сторону степняка руки. Королевские кадеты ни перед кем не сгибаются и на коленях не стоят... но если для пользы дела...
– О, господин мой!
– заголосила я и поползла к нему.
– Учи, учи меня, мой господин, свою глупую и преданную рабыню, только знай, что делала я это все от ревности, о, светоч моего сердца!
– От ревности?
– опешил Ансар. Затем присел, поднял мою голову за подбородок и вгляделся в глаза.
– Врешь, - усмехнулся он.
– Вру, - честно признала я.
– Но ты велел думать, я думала. Я ведь лучшая была на своем курсе, а ты так легко меня поймал. Воин уважает доблесть другого воина. И я признаю тебя своим повелителем.
– Хм...
– степняк поднялся, а я опустила голову, ожидая его решения.
– Значит, решить быть умный кобыла?
– Да, господин, - смиренно ответила я.
Раздался свист кнута, и спину обожгла боль, но один раз. Я, молча, стерпела, только крепче стиснула зубы.
– Встань, - велел степняк, я поднялась с колен, но глаз не подняла. Ансар провел рукой по моим волосам, затем по лицу, взял за подбородок и поднял голову, вынудив взглянуть себе в глаза.
– Сегодня вечером показать мне свою покорность, - сказал он.
– Да, мой господин, - ответила я и мысленно издала победный клич.
– Ты удача нести мой дом, - как-то даже ласково произнес степняк, а потом что-то крикнул на своем языке.
Народ возликовал, затем меня снова схватили и потащили куда-то. Я оглянулась на Гайшу. Она догнала меня и слуг, несущих меня.
– Гайша, что происходит?
– спросила я.
– Тебя мыть и наряжать будут. Ты удачу принести. Наш великий хан назначить наш господин менбаш, - лицо женщины осветилось улыбкой.