Солнышко
Шрифт:
– Врешь, - не поверил степняк.
– Я вчера его старшей жене не поклонилась, а он мне ничего не сделал, - похвасталась я.
– А в цепь тогда зачем?
– подозрительно спросил амбал.
– Дорожит он мной, потерять боится, вот и подстраховался.
– нашлась я.
– Если еще раз сунешься, башку сверну, понял?
– Понял, - кивнул он и исчез.
Я снова вытянулась, собираясь досмотреть сон, в котором за мной пришла вся королевская армия, которую почему-то возглавлял Ник. Цепь жалобно звякнула, и сон окончательно исчез. Я снова села и подергала оковы. Крепкие, не сорвешь. Пока я рассматривала досадную помеху на своих ногах, послышались шаркающие шаги,
Затем прибежала совсем молоденькая девушка, которая пыталась мне на пальцах что-то объяснить.
– Что?
– заорала я, перекрикивая собственный шум.
– Что говоришь?
Она тоже начинала кричать, но на своем языке, потому я ни слова не поняла. Теперь орала и старуха: на меня, на девушку и на весь дом. Все это время я продолжала движение, громыхая от души. Теперь к нам присоединились двое мужчин и Гайша, взлохмаченная и заспанная.
– Что ты делать? Старший жена бесить, - начала она мне объяснять.
– Ей полезно, может похудеет, - ухмыльнулась я.
– Бить больно!
– попыталась докричаться до меня Гайша.
– Никто меня не тронет, пока Ансар не вернется, - расплылась я в улыбке, потому что на лицах мужчин была досада, но трогать меня никто не посмел. Значит, мой вывод верный.
И все же женщине-горе повезло, я вышла из дома. Старуха потащила меня к печи, показав, что я должна лепить лепешки и отправлять их в печь. Понятливо кивнув, я принялась за дело. Обитатели ансарова жилища немного понаблюдали за тем, как я старательно выполняю доверенную мне работу, вздохнули с облегчением и разошлись. Но вскоре вернулась старуха, неся в руке глиняный кувшин с кисловатым молочным напитком, разрешив взять лепешки. Я расплылась в улыбке и приступила к завтраку, не забывая подкидывать дрова. Вскоре огонь пылал очень душевно, превращая румяные кругляши в уголь. На запах гари прибежала моя старуха и прогнала меня от печи и от лепешек подальше.
– Надо новый тесто делать, - покачала головой подошедшая Гайша.
И меня, как виновницу в безвременной кончине лепешек, отправили за мукой. Даже спорить не стала, надо было осмотреть владения Ансара. Я внимательно обследовала помещение, где хранились мука, яйца, прочая снедь и еще зачем-то поставленный к продуктам мешок с клеевым порошком, который широко использовался в нашем королевстве. Добавляешь воду, получаешь клей. Я одобрительно хмыкнула, запомнив, где стоит порошок, набрала муки и вернулась к Гайше. Месить тесто и печь лепешки взялась она сама. Я пристроилась рядом, вроде как поучиться.
– Гайша, - начала я, - а почему старшая жена ничего не делает, а ты жена любимая спину гнешь?
– Потому что она госпожа, - отозвалась женщина, но я уловила нотки неудовольствия.
– Но ведь ты тоже госпожа, получается, - не согласилась я.
– Так решить господин, - вздохнула Гайша.
– А что, у всех степняков по несколько жен?
– продолжала я любопытствовать.
– Нет. Бедный степняк иметь один жена, богатый три, хан иметь тоже три, но еще иметь много наложниц, - пояснила женщина.
– Наш хан
– Куда ему столько?
– поразилась я.
– Неужели на всех хватает?
– Хан Таймаз сильный воин, - ухмыльнулась Гайша, но тут же ответила более серьезно.
– Наложниц с набегов везти, другие воины дарить. Ансар говорить, - добавила женщина.
– А где живет хан? Почему Ансар сказал, что его три дня не будет?
– узнать, где засел главный паук, я чувствовала своим долгом.
– Туда идти лишь тот, кому дорога открыта, - туманно ответила женщина.
Я нахмурилась. Что за бред? Могла просто сказать - не знаю, а она загадочный вид на себя напустила и многозначительно молчит. Гайша еще немного помолчала, потом понизила голос и доверительно сообщила:
– Ансар говорить, что дворец повелителя затмить красотой даже солнце.
– Дворец?
– я скептически оглядела жилище Ансара.
– Дворец, - кивнула Гайша.
– А вокруг цвести круглый год сказочный сады, ходить невиданные звери и петь сладкоголосые птицы.
– Угу, - снова скептически хмыкнула я, не особо веря в эти сказки.
Вскоре снова появилась старуха и начала звать меня. Похоже, кто-то не оставил надежды приставить меня к хозяйству.
– На кухню звать, - пояснила Гайша.
– Если не кормить, я не пойду, - ответила я.
– Идти, - нахмурилась женщина.
– Идти, так идти, - не стала я больше спорить и последовала за недовольной старухой.
На кухне старуха скинула меня на попечение толстому краснолицему степняку. Это был первый толстый степняк, которого я видела, остальные излишками веса не страдали. Толстяк ткнул мне пальцем на овощи, велев их почистить. Я почистила, помыла и выжидающе уставилась на него. Но местный повар уже не обращал на меня внимания, он что-то творил, добавляя щепотки специй. Я сунула нос, чтобы посмотреть, что он делает, и тут же расчихалась. Повар поругал меня и перешел к другому большому блюду, продолжая колдовать. Затем ненадолго вышел, а я, в охватившем меня исследовательском азарте, сыпанула щедрую горсть красой приправы, быстренько смешав ее с остальными ингредиентами на втором блюде. Повар вернулся, придирчиво осмотрел свое детище, потом подхватил его и понес в дом.
– Для старшей жены халва, - сказала Гайша, вынырнувшая у меня из-за спины.
– Любить сладкое.
– Ей одной столько?
– поразилась я.
– Да, - кивнула женщина.
– Ну тогда все ясно, - усмехнулась я и приготовилась ждать последствия своего безобразия.
Последствия объявились минут через пятнадцать в виде громоподобного нечеловеческого рева. Я даже не поверила, что женщина может так орать. Сбежались все, кто был в доме и во дворе. Бледный повар лежал в пыли и клялся, что не понимает, в чем дело. Служанки носились с кувшинами воды, отпаивая свою госпожу. Гайша начала было переводить мне все, что говорит благородное собрание, но вдруг резко замолчала и посмотрела на меня.
– Что?
– я невинно похлопала ресницами.
Домочадцы Ансара продолжали орать, перебивая друг друга. Но вдруг наступила гробовая тишина, и теперь все смотрели на меня. Я скромно потупилась и начала водить ногой по земле, позвякивая цепью. Двое мужчин отделились от общей толпы, подхватили меня под руки и унесли в нечто, напоминающее сарай, где и оставили. Вечером мне принесли еду и тюфяк и снова закрыли, оставив на ночь. Наверное, чтобы подумала над своим поведением. Над поведением я не думала, думала над тем, как избавиться от кандалов. Снять их так и не получилось, и я в боевом настрое уснула.