Соло для 'калаша'
Шрифт:
После последней пятилетней отсидки Тихий поселился в уютной двухкомнатной квартире в центре города, предусмотрительно купленной для него на средства воровского "общака", и рассудительно, без лишних дерганий принялся управлять неспокойной "братвой". Работы было много: рыночные грядки, дающие неплохой урожай, требовали тщательной прополки.
– А-а-а, любитель богатых старушек, - приветствовал он Новикова, как только тот предстал перед его глазами.
– Давненько, давненько... Что за непонятка принесла тебя ни свет ни заря?
–
– антиквар, хотя и был с Тихим в определенной степени близости, лишний раз подтверждать факт этого обстоятельства не любил, - решил, что откладывать не стоит...
– Ну ладно, не мямли - выкладывай все как есть, не пустяки же тебя от побрякушек оторвали, - Тихий снисходительно улыбнулся.
– Давай, давай!
Новиков положил перед вором стопочку газетных вырезок с помеченными текстовым маркером местами. Тихий бегло посмотрел листки, читая лишь заголовки.
– Что, постреливают вашего брата?
– уловил он суть публикаций.
– Не дурите народ... хотя, - вор не стал развивать мысль, - каждый, как может.
– Вы обратили внимание?
– в голосе антиквара слышались страх и надежда.
– Берут самое ценное, живыми не оставляют.
– Самых несговорчивых, - Тихий потянулся за сигаретой.
– Сговорчивые особо не распространяются по этому поводу, так что статейки, в основном, о первых.
– Не хочу быть ни первым, ни вторым, - Новиков громко проглотил слюну.
– Я покой люблю, - как-то по-детски добавил он.
– И деньги, - с сарказмом произнес вор, - а они, рано или поздно, приносят своему хозяину массу хлопот... если не сказать больше.
– Я же уделяю вам, что могу...
– Знаю, Николай, - вор щелкнул зажигалкой, - я уже навел справки: работа "махновцев" - это которые ни с нашими, ни с вашими, а так, сами по себе, - пояснил он.
– Сунутся нахрапом на мою территорию - накажу, а пока эта канитель меня не касается.
Это "пока" явно расстроило Новикова.
Он растерянно захлопал ресницами, то и дело порываясь достать бумажник. Но предлагать деньги сверх того, что уже заплатил в "общак" в этом месяце, сейчас все же не решился.
– А нельзя, чтобы кто-нибудь из ваших ребят месяцок со мной рядом побыл?
Пожил у меня, точнее, - наконец робко попросил он.
– Я на "общее" уделю, сколько скажете... хоть сию минуту.
– У меня не охранное агентство!
– резко сказал Тихий и обвел глазами комнату.
– Сам видишь, как живу. А нашего брата, кстати, постреливают не меньше...
Действительно, кроме железной входной двери, квартира вора ничем не отличалась от обыкновенного городского жилища: простенькая обстановка, ни решеток на окнах, ни глухих жалюзи.
– Вас не тронут, - неожиданно для себя робко сказал гость.
– Много ты знаешь, сопляк...
– вор пустил кольцо дыма, - молодежь нынче не хочет жить по старым воровским законам...
– он замолчал, не стал вдаваться в подробности, чем
– И все же, Петр Сергеевич, - вкрадчиво произнес антиквар, глаза его при этом смотрели заискивающе, - неужели у вас не найдется парня, который мог бы пожить у меня некоторое время... пока это все не уляжется?
– Ну и зануда ты, Николай, - Тихий задумался.
– Ладно, не метай икру постерегут тебя мои ребята.
– Он встал.
– Завтра пришлю тебе одного, кличка Кабан. Прими парня как следует. Он отработает.
– Спасибо, Петр Сергеевич, - антиквар пожал узкую и сильную ладонь, буду ждать.
– И вот что я еще тебе посоветую, - на прощание сказал вор, постарайся в ближайшее время не обзаводиться новыми клиентами. Успеешь еще нахапаться...
Игорь Климов, а попросту Клим, дремал, откинув голову на спинку сиденья.
Оглушенный транквилизаторами, он порою что-то мычал во сне: сердито и громко. Стрема при этом морщился, как от зубной боли, и раздраженно толкал того в бок. Клим замолкал, но ненадолго.
За окнами машины проплывали шикарные подмосковные особняки. Стрема вел машину осторожно, напевая под нос слова некогда популярной песенки: "А я девушек люблю, всех их вместе соберу...".
Конец путешествия был не за горами, и предвкушение вырисовывающегося отдыха значительно прибавляло оптимизма.
– Что, приехали?
– наконец очнулся Клим, когда машина резко затормозила у светофора.
– Потерпи, немного осталось, - Стрема посмотрел в зеркало, - уже Кольцевая.
– Пора бы, - Клим потянулся, - спина совсем задеревенела.
– Задеревенеет - четыре часа как мешок с говном болтался. Еще мычал, как бык...
– Может, я что-то гениальное хотел сказать, - Клим приоткрыл окно и закурил.
– Мысли из буйной головы на волюшку перл и...
– Из тебя только одно может переть...
– Стрема криво усмехнулся.
– Что!?
– в голосе Клима послышалась угроза. Он сжал кулаки и всем телом повернулся к напарнику.
– Повтори, что ты сказал, подлюга!
– Не мешай, - Стрема посигналил выскочившей на дорогу собаке; та, от неожиданности присев на задние лапы, заюзила по асфальту.
– Черт!
– он еле успел отвернуть машину.
– Поразводили зверюг...
Клим моментально остыл и, откинувшись на спинку сиденья, мечтательно процедил:
– Оторвусь сегодня на всю катушку.
– Он посмотрел на часы.
– Как сейчас сделаем?
– Заедем сначала ко мне, выгрузим барахло, а потом к Петровичу: пусть забирает орден и рассчитывается, - Стрема скосил глаза на дружка. Только, думаю, пора тарифы увеличивать - не мух бьем. Такая работенка нынче в цене поднялась. Орденок-то тысяч сто потянет - на цепи, сохранность идеальная...
– Потянуть-то потянет, вот только цена с Петровичем оговорена.
– Клим зашелся в приступе тяжелого кашля. В свои тридцать он уже успел изрядно подорвать здоровье.