Соло для 'калаша'
Шрифт:
Ему было тридцать восемь, и впервые за много лет он готов был расплакаться.
Кто знает, что такое синдром Мартина Идена, вряд ли удивится этому.
– А почему ты так легко согласилась пойти со мной в тот день? Гаркавый пристально посмотрел Лене в глаза.
Они сидели в уютном кафе с претенциозным названием "У Саши". На столике перед ними стояли полупустая бутылка "Мартини" и два широких бокала.
– Ты мне понравился, - не смутилась девушка. Длинные, красивые ресницы ее слегка
– А если все, кто понравится, будут тебе предлагать постель? Что тогда?
– Так не бывает, - Лена покраснела и отвела взгляд в сторону небольшой эстрады, на которой пожилой пианист с заплетенными в косичку волосами самозабвенно играл прелюдию Баха "Фа минор".
– Но это всегда подразумевается, - не отставал Гаркавый.
– Не будь занудой, повторяю: ты мне ОЧЕНЬ понравился.
– И сейчас еще ОЧЕНЬ?
– А разве не видно?
– девушка посмотрела ему в глаза нежно и призывно.
– Я, если честно, слабоват в женской психологии.
– Не комплексуй - у тебя с этим все нормально. Особенно с сексологией...
Гаркавый легким касанием губ дотронулся до уголка ее рта:
– Мне с тобой хорошо, давай за это выпьем.
Они пригубили вина.
– Расскажи мне, если можешь, подробнее, чем вы занимаетесь с Димой, неожиданно попросила Лена и сделала вид, что приготовилась слушать.
– Тебе это нужно?
– Да, - уверенно ответила она.
– О, это печальная история о двух рыбаках, решивших словить золотую рыбку...
– Я же серьезно, - обиделась Лена.
– Хорошо. Мы с ним занимаемся антиквариатом, притом самым банальным образом: покупаем его, а затем продаем, - как на духу выдал Гаркавый.
– Значит, в музее ты говорил правду?
– А ты разве сомневалась?
– Нет, но если честно, это как-то с трудом вяжется с твоим... имиджем, что ли.
– Я сам себе удивляюсь - так круто повернулась жизнь, - задумчиво проговорил он.
– Просто был момент, когда мне позарез нужно было чем-то заняться, чтобы выбраться из душевного и финансового кризиса. Другого тогда Бог не дал - видно, судьба...
– Гаркавый вдруг улыбнулся.
– Зато, если заработаю миллион зеленых, - вылечим твою маму и на Багамах позагораем.
– Шутишь?
– Верю.
...Во втором часу ночи они вышли из кафе хмельные и счастливые. На улице было свежо и безлюдно.
– Куда?
– прижавшись всем телом к Сергею, спросила девушка.
– Ко мне.
Поцеловавшись, они остановили такси. Ночной город приветливо подмигивал счастливой парочке огоньками рекламы.
Едва переступив порог, Гаркавый страстно обнял девушку...
Утром чуть свет Лена осторожно разбудила его.
– Мне пора - брату на работу, - чуть слышно шепнула
– Вечно тебе нужно спешить, - так же тихо сказал Гаркавый и легонько сжал ее руку - ему не хотелось оставаться в одиночестве.
– Вот стану твоей женой, тогда...
– девушка, зардевшись, замолчала.
– А это идея!
– он притянул ее к себе и поцеловал в щеку.
– Я всегда говорил, что ты - прелесть.
– Пусти - опоздаю, - освободившись из объятий, Лена подошла к зеркалу.
– Ничего себе страсти-мордасти!
– пошутила она, глядя на свои припухшие от поцелуев губы.
– Обожди, - Гаркавый встал.
– Я хочу подарить тебе одну вещицу.
– Он протянул девушке золотой старинный крестик на тонкой ажурной цепочке. Чтобы не забывала меня...
– Какая прелесть!
– девушка тут же украсила подарком шею.
– Спасибо...
– она встала на цыпочки и чмокнула Сергея в щеку.
– Разве ж я могу тебя забыть? Такого...
Проводив Лену, Гаркавый позвонил Новикову. Тот их уже ждал.
– Через часик будем, - пообещал Гаркавый и, положив трубку, отправился готовить завтрак.
Минут через тридцать в квартиру ввалился Скитович.
– Ну как там антиквар - не свалил с нашей книгой?
– вместо приветствия спросил он.
– Уже ждет, - успокоил Гаркавый.
– Поехали?
– Я еще не успел попить чаю. Составишь компанию?
– Только недолго.
– Успеем, - Гаркавый, махнув рукой в сторону дивана, подался на кухню.
– Тебе какой?
– донеслось оттуда.
– У тебя что, на выбор?
– Скитович расслабленно плюхнулся на мягкое сиденье.
– Куркуль...
– Есть цейлонский, есть кенийский.
– Цейлонский.
– Зря, кенийский лучше.
– Тогда кенийский.
Гаркавый принес поднос с дымящимся напитком.
– Как в ресторане, - удовлетворенно заметил Скитович.
Гаркавый слегка покачал чашку, наблюдая, как чай меняет глубину окраски.
– Обрати внимание, какой у него цвет: красноватый и слегка золотистый...
– Цвет как цвет, - пробубнил Скитович, заглянув в свою.
– Ну, не скажи. Ты просто никогда не приглядывался к тому, что пьешь.
– Зачем?
– Все должно стремиться к совершенству, - Гаркавый сделал маленький глоток ароматного напитка.
– Все должно стремиться к удовольствию, - поправил Скитович.
– Ты что, гедонист?
– Гаркавый с любопытством посмотрел на друга.
– Не понял...
– Ну, человек, который живет ради удовольствий.
– А разве кто-то живет ради другого?
– Ради детей, например, живут.
– А разве это не удовольствие?
В воздухе зависла пауза.