Соло хором
Шрифт:
Раздалась четкая речь Юли:
– Здравствуйте. Извините, а можно я поинтересуюсь?
Первая бабуля нескладно и долго переустанавливала тело. Добилась своего.
– Да, разумеется.
Чист и преисполнен уважения был голос Юлии:
– Я иногородняя, мы с классом из Тугулыма приехали, а я… ну, не то что потерялась, а как-то не люблю массовку. Вот прошлась по центру – очень здесь понравилось. Грациозные ДеГеннин с Татищевым, эта набережная – лаконично и достойно. Осень – шуршание листвы под ногами, насыщенная прохлада, меланхолическое очарование. Вы не находите,
Бровь старушки участливо шевельнулась.
– Как вы чудесно подметили – именно очарование, и несомненно музыкально… Архитектура – застывшая музыка, так, кажется. Откуда вы, милочка? – простите, я не расслышала.
Юля до крайности вежливо склонила голову.
– Тугулым. Это на границе с Тюменской областью.
– Тугулым, ах да, что-то такое припоминаю, – охотно пропела бабушка. – Ну как же, мой внук ездил туда студентом на картошку.
В акцию внедрилась вторая, потрясала головой настоятельно.
– У нас замечательный мэр. Город просто на глазах расцветает.
Первая неожиданно живо крутанулась к ней, укоризна читалась на лице.
– Роза, ты опять за свое!.. – Обратный разворот совершился медленней. – Не слушайте, хорошая моя, администрация – вор на воре. Понастроили дач, а пенсии – слёзы… Нет, я не говорю – демократия, свобода. Но идеалы!.. Значит, Тугулым. Так о чем вы хотели спросить?
– Относительно музея изобразительных искусств. Он где-то здесь, в центре. Там выставка Дали.
– Дали? Что вы говорите! Знаете, я даже не в курсе. Музей неподалеку, я объясню…
Юля расстроилась:
– Ну как же, выставка скульптур Дали – я очень интересуюсь. Сюрреализм – это так созвучно Российской действительности… – В голосе обнаружился пафос. – В какое странное время мы живем, какой замысловатый конгломерат – прогресс и архаика массового сознания, глобальные тенденции и приоритет индивидуальности. Каверзы самореализации, наконец, обусловленные чудовищным расслоением и диссонансным спектром возможностей.
Глаза бабушки тускло вспыхнули.
– Ах, как любопытно!
– Я подозреваю, что живя в провинции мы получаем обостренный взгляд. Из мегаполиса, думается, многого не видно – лицом к лицу… А у нас. Так ноет сердце, так напрягаются мышцы, так просит душа! Двигаться, творить во имя.
Губы бабули зашевелились в умилении:
– Как отрадно видеть в юном создании такие интересы.
Юля придвинулась, звук приобрел нутряное.
– Вы задели власть, мне это близко. Я, знаете ли, активист очень популярной у нас партии. «Мы – вправим». Вы конечно знаете.
Саша и Лямин схватились друг за друга, беззвучно подпрыгивали. Даша улыбалась. Дима тоже – совсем слабо. В глазах бабушки затомились сполохи любопытства.
– Как, простите? Мы в праве? Что-то незнакомо.
Юля, невозмутимо:
– Ну как же – мы вправим. Слоган: наш авангард горазд на передок – за ним в движении члены в напряжении. Сподвижники – сплошь путаны, последователи Путина. Да и тылы отменные – Моисеев, иже с ним.
Лямин бился головой о плечо Саши. Даша тряслась, закрыв глаза.
Старушка несколько отклонила голову, огонь в глазах потух.
– Моисеев, Игорь? Прекрасный человек.
Первая растерянно уронила:
– Послушайте, милочка, вы что-то не то говорите.
Юля придвинулась еще.
– Девочки, а что если по колёсику загрузить? Экстази, я угощаю. Улёт гарантирую стопудово. Квинтэссенция свободы, в натуре, концентрированное воплощение реальности. А? девчонки!
Первая отклонилась уже корпусом, улыбка медленно слезла с лица.
– Послушайте, почему вы себя так ведете?
Она отвернулась, наклонилась, принялась тяжело вставать. Потянула за рукав подругу.
– Роза, пойдем… – Чуть повернулась к Юле. – А вам, деточка, должно быть стыдно. Мы все-таки не в том возрасте, чтоб розыгрыши ваши терпеть.
Вторая тоже поднялась, кажется, не понимая. Подхваченная коллегой захромала мелко прочь.
Лямин вытирал глаза, Даша глянула на Юлю и отвела взгляд. Та продолжала сидеть, глядела бабушкам вслед. Встала, шевельнула покаянной губой:
– Черт, переборщила… – Ожила. – Славка, дрянь такой, с тебя кола за спектакль.
Слава сиял мокрыми глазницами.
– Деточка, какой вообще базар… – Мелькнул взглядом на часы. – Слушайте, время – пора двигать.
Классик-хор «Аврора» располагался в двухэтажном здании комнат на двадцать, бывшем детском садике, и был организацией созданной и существующей на почти патологическом энтузиазме ее руководителя Буланова Валерия Георгиевича. Хор – девичий. Приурочен был к общеобразовательной школе – это являлось вещью принципиальной, ибо идея Буланова состояла в том, что любой ребенок суть существо одаренное и способное при умной организации процесса на проявления. Хористками соответственно были в основном учащиеся этой школы (другое дело, что, например, Даша в «Аврору» попала учась в другой школе, а потом уже ради удобства перевелась). Заметим, что хор с течением времени обзавелся прикладными штуками: классом фортепьяно, баяна и прочим, что, по всей видимости, придавало затее более достойный статус и влияло на вещи бюджетно-бюрократического свойства.
Даша в заведение угодила после четвертого класса по просьбе мамы. Коллектив посещала соседская девочка, и родительница той рекламировала его беспощадно. Мама Даши по интеллигентности соорудить отпор не сумела и уговорила дочь попробовать, надеясь на охлаждение доброхота после выполненной задачи. Однако Даше катавасия пришлась по нутру: к звукоизвлечению разного рода она оказалась пылкой, и в итоге пошла, помимо вокала, осваивать фортепиано.
Представляется нелишним упомянуть такое. Дашин папа ударился играть в теннис, затащил домочадцев, а также своего друга со студенческой скамьи Евгения. На этих мероприятиях, имея манеру говорить много и на самые разные темы, друг семьи пустился донимать Дашу, чтоб она уселась за собственные музыкальные сочинения, чего и добился. Сказано к тому, что Даша состоялась девочкой, похоже, ведомой. Остается признать, Юля получилась противоположной.