Соло хором
Шрифт:
Коля Юдин, отец Юли, служил шофером на оптовой базе. С механиком вась-вась, выходит, рейсы имел доходные. Уважением пользовался беспрекословно, в междусобойчиках был немногословен, но весок; а, скажем, в сопатку всякому молодому нахрапистому устроить – это с почтением. Родимой не гнушался, но умеренно – утренний врач, сами понимаете. Юльку шпынял.
Юля и хор. Тут все просто: Юля пела, танцевала, говорила, показывала. Она была везде и всегда. И жила рядом со школой. То есть хор девочку не употребить не имел возможности. Когда, после шестого,
– У тебя папа кто?
– Юра, – простодушно сообщила Даша.
– Ты чё, тормоз? Кем работает, я спрашиваю?
– Преподает в институте.
Губы Юли плотно сомкнулись и придвинулись к носу, что выдавало размышление. Уста разомкнулись:
– А мама?
– Архитектор.
Губы повторили действо, собственно и взгляд потух. Тем не менее вердикт был оглашен такой:
– Ну ладно, со мной сядешь.
Мама Юли работала в развлекательном комплексе «Водолей», и была внешне неимоверно похожа на дочь. Существовал еще брат, Миша – загадочная личность, двадцатидвухлетний парень ядреных проявлений: он никогда нигде не работал и всегда был при деньгах. Таких в российской действительности называют крутыми. Иными словами, сентябрь случился прозрачным и перспективным.
Таки хор. Сорок девиц двумя шеренгами заполняют класс, сосредоточив взгляды на Валерии Георгиевиче, изящными и предусмотрительными жестами отмеряющего поступь времени. Сумма голосов насыщает пространство. «Пение – это организованный крик», – сказано. Крик – действо, добытое сосредоточенным напряжением. В общем, получили систему звуков, выбранных из поступков природы и тщательно облагороженных человеческими усилиями с целью подтвердить тот факт, что жизнь случается положительным занятием. А возьмите, когда за окном уныло рядит дождь, и панкообразная собака стоит неподвижно, ожидая неизвестно каких приключений, и, периодически челночно винтя себя, стряхивает водяные нагромождения – ну дура же – чтоб сейчас же озаботиться подобными.
– Юлинька, напирай! Форсируй, милая! – самозабвенно машет рукой Буланов.
Выводит, завороженная пассами, центральная Юля, вонзилась, сведя брови и грозно не мигая, в руководителя. С края тащит низкую партию ответственно и усердно Даша, сомкнув на крестце руки и вытянув шею.
Юля и Даша неторопливо шли по улице, горбились рюкзаками. Сразу над крышами висела каша туч, настолько позорная, что было непонятно – чревата ли дрянь дождем. Впрочем, еще не опавший лист был тяжел и асфальт волгл, Юля по нему чавкала. Шумной, насыщенной рыком машин тишины она не выдержала:
– Валерий заманал… – Ядовито передразнивала: – Юлинька, дави бронхами! Откинь голову – расправь голосовые складки! Ты не работаешь!
Даша умиряла по возможности.
– Ты же солистка – естественно. Меня вообще на низкие поставили.
– С этими ломками – неизвестно еще у кого какой будет. Ты чувствуешь, что голос меняется?
– Не-а!
– А
Даша внимала, глядя на подругу, здесь опустила глаза, молчала. Юля продолжила:
– Я бы пошла на вторые – меньше надрываться. Такой хлам этот наш хор.
– Сашка Власова, Катя Шилова – уже в консерваторию поступили, а все равно участвуют.
– Господи, Дашка! Ты только вслушайся: классик-хор – это же отстой кромешный! Загранпоездки бесплатные, неужели не ясно? Я вообще не понимаю, как тебя еще и на фортепьяно угораздило. Я бы сдохла… Хотя… на экзамене ты Рахманинова выдала – прикольно.
– Ну да, мне нравится… и петь нравится. А ты что ли после школы участвовать не будешь? У тебя же данные.
Юля закатила глаза.
– С какого перепуга!!.
После заявления Юля шествовала гордо и молча. Пришла мысль, обстоятельная: в голосе звучало вожделение.
– На «Фабрику» бы попасть!..
Вздохнула, тон пошел рабочий:
– Нет, светиться конечно пора – в тусу как-то надо просачиваться. – Юля искоса посмотрела на подругу. – Слушай, ты ведь умненькая, придумай ходы… – Разжилась страстью. – Давай в Областную газету статейки какие-нибудь крапанем! Там и на телевидение постепенно прорвемся – мне сведущие люди расклад давали! А?
Даша существовала где-то не здесь:
– Какие статейки?
– Да любую фигню. Ты же креативная.
Даша чуть ожила.
– Ой, Юль, я не знаю…
Шлепала та по асфальту звучно.
– Блин, интервью бы взять у звезды! – Остыла мгновенно, простонала: – Но Джессика Симпсон в последнем клипе – я в коме!
Убранство комнаты Даши состояло из дивана, который и эксплуатировали хозяйка и Юля, развалившись плечами ленно и удобно на подушках, прислоненных к стене. Из фортепьяно и гитары, приставленной к боковине громоздкого инструмента. Прочего, которое несущественно.
– Может в кино пойдем? – повернула голову Юля.
Даша наморщила нос.
– Да ну, я уже всё на дивиди пересмотрела.
– Фи, на дивиди – туфта.
– Мне папа качественные диски берет.
Юля неловко встала с лежанки, пустилась челночно ходить.
– У тебя вообще папик путевый… – В глазах мелькнул блик. – Не то что мой – плющит, блин. – Подумала. – Если б не мамка… я б его зарезала!
Даша подняла глаза.
– А брат?
Юля будто задумалась, что же такое брат, даже остановилась. Тронулась:
– Да ну, Мишка – ему до фонаря.
Даша согласилась:
– Он вообще какой-то отчаянный.
Юля тем временем совершала некие танцевальные движения.
– Приколись, чем я не Мисси Элиот.
Уголки рта Даши шевельнулись в подобие улыбки.
– Габаритами?
Юлька замерла, грозно вытаращила на подругу глаза, кинула в нее сорванный со стола бумажный комочек.
– Умри, подлая рожа!
Даша засмеялась. Юля бухнулась на кушетку рядом с ней, лезла с масляной улыбкой, щекотала.