Соло на грани

Кутузова Елена

– Положи на место!

Эра убрала шкатулку в сумку. Мечи со спины перекочевали на пояс. Отработанным за годы движением Эра нацепила рюкзак, подняла сумку и, не глядя на спутника, заторопилась к выходу.

– Ну что я тебе сделал? За что ты так со мной? Скажи хоть!

Эра обернулась, считая про себя до десяти:

– Ничего. Ничего ты мне не сделал. И не сделаешь, потому что будешь держаться подальше. Понял? Даже если нас по-прежнему в одну Гамму запихнут, ко мне ты не подойдешь.

– Айщщщ… – мотнул

головой Ши Ху.

– И я хочу, чтобы ты понял – срезонировала я тебя только потому, что у меня выхода не было. Там люди гибли.

И, не обращая больше внимания ни на Ши Ху, ни на остальной отряд, направилась на сборный пункт.

Ставр велел не мешать, но глаз с девушки не спускать:

– Нас пока не расформировали. Все равно все вместе окажемся.

Он оказался прав – и Эре, и мужчинам сменили браслеты, нацепив на руки одинаковые красно-оранжевые полоски, и отправили в отдельную комнату.

Часа через полтора явился капрал. Новенькая форма, яркие нашивки интендантской службы… Паренек явно ими очень гордился. Лихо отдал честь и сообщил, что вскоре за ними прибудет вертолет. И раздал паек:

– Горячее питание уже к утру организуют, но вас спешно перебрасывают. Поэтому – на два дня, включая сегодня.

Эра ела в одиночестве, забившись в угол. В ушах торчали неизменные наушники, музыкой отгораживая от остального мира. Мужчины тихонько переговаривались, стараясь не мешать – девушка и так заметно нервничала.

Вертолет явился часа через два. И Гамма отправилась к новому месту дислокации.

В этот раз, несмотря на свободное время, Эра не спала. Молча сидела, глядя на проплывающие внизу пейзажи. Неожиданно она встрепенулась и выругалась. Мужчины немедленно приникли к иллюминаторам.

Впереди виднелись огни военного аэродрома.

– Куда это нас?

– Куда-куда… В клетку, за стекло. Знаешь, в таких лабораторные крысы живут. На один рычаг нажала – накормили, на другой – напоили. Сальто сделала – вкусным угостили…

– Ты чего такая злая?

– Достали!

Эра отвернулась. И непонятно было, то ли это относится к соратникам, то ли вообще ко всему миру разом…

На взлетно-посадочной полосе их ждал небольшой транспортно-пассажирский самолет. Едва пассажиры устроились в креслах, он взял разбег и взмыл в небо.

Земля под крылом казалась расшитой стразами тканью, так светились огни ночных городов. Между ними пролегли черные стежки рек, вдоль которых мерцали драгоценными камнями небольшие села. Но постепенно их затянули облака, и вскоре внизу можно было рассмотреть лишь мягкую, клубящуюся массу.

Зато сверху распахнула объятия сама вечность.

Вышивальщица растянула бархат глубокого фиолетового цвета на исполинских пяльцах. И теперь занималась тем, что украшала его мелкими алмазами. Первая звезда, вторая, третья… Они загорались одна

за другой, складываясь в узоры созвездий.

Шум мотора остался за гранью сознания, вплетаясь в паутину грез, и люди старались даже дышать как можно тише, чтобы не спугнуть ощущение чуда. И в то же время чувствовали себя лишь крохотной секундой в метрономе вечности, что отбивал ритм их жизней.

Очарование закончилось, когда самолет пошел на посадку. Нырнул в облака, ослепив пассажиров густой тьмой, и через несколько минут уже катился по освещенной полосе крупного гражданского аэродрома.

Пользуясь правом Объединенной Армии Спасения, военный минивэн подкатил за ними прямо к самолету. И, покинув аэродром, устремился за город.

Эра сидела мрачнее тучи. Дмитрий то и дело поглядывал на нее, и складка между бровями становилась все глубже.

– Эра, ты ведь знаешь, куда нас везут?

– Я уже говорила – в клетку.

– С твоей стороны это просто нечестно молчать. Мы тут все в одной лодке!

– Я – в своей собственной. – Девушка прикрыла глаза, обрывая разговор.

Но через несколько минут заговорила, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Нас запихнут в Научно-Исследовательский Институт. Будут изучать.

– Зачем?

– Ну… просто вам не повезло, вы со мной в резонанс вошли. А я не Камертон. Так что… теперь вы тоже подопытные крысы.

Автомобиль остановился возле контрольно-пропускного пункта. Дежурный проверил документы у водителя, а остальным велел выйти. Датчик пискнул дважды: сначала считывая информацию с коммуникатора, потом – с браслета. Сканер, которым солдат обвел каждого приехавшего, не издал ни звука.

Черная овчарка старательно обнюхала вытащенные рюкзаки, потом, шумно дыша, пробежалась по салону. И только после этого гостям разрешили вернуться в машину.

Окна серого бетонного здания поблескивали в свете уличных фонарей. Отряд проводили в холл и разделили. Мужчины расходились за сопровождающими, оглядываясь друг на друга, и только Эра казалась спокойной. И даже не попрощалась с остальными, прежде чем створки лифта отрезали ее от товарищей.

* * *

Длинные коридоры с тусклыми штрихами ламп на потолках. На полу – светло-серая плитка, имитирующая мрамор. В выкрашенных белой краской стенах – бежевые металлические двери. В каждом окошко из пуленепробиваемого стекла.

В палате – стол, стул, тумбочка возле кровати. Все белое, так что брошенные на покрывало мечи казались нелепыми пятнами в этом царстве чистоты. Но Эру давно не смущали подобные вещи. В кармане ее форменной куртки, в спичечном коробке, специально для такого случая лежали канцелярские скрепки. Не новомодные прищепки, а старая добрая, скрученная в овальную спираль проволока. Для нее всегда можно найти щелочку.

Конец ознакомительного фрагмента.