Соло на швейной игле
Шрифт:
– И только-то?
– Не начинай опять, хорошо?
– Ладно, ладно, не буду… Куда подъехать?
– Можешь забрать меня часика через полтора у «Савеловской»?
– Без проблем, – Лёха зашел в кухню и открыл холодильник. Уставился внутрь. Чего-то хотелось, но он не знал чего. Потрогал упаковку сыра, заглянул за кастрюльку с супом. – А где там тебя искать?
– Я на репетиции, в «Хендриксе».
– А! Тогда понятно.
Наконец решился. Ловко одной рукой отвинтил крышку и зачерпнул пальцем арахисовую пасту из банки. Посмотрел со всех сторон и слизнул, щелкнув языком.
– Я в машине тебя подожду у входа.
– Ладно,
Лёха был заинтригован. Если не сказать больше.
В полшестого он припарковался у входа на репетиционную базу «Хендрикс» – один из филиалов ада на земле. Спуск в подвал по скошенным ступеням, несколько комнат, обтянутых черной материей. На входе – шеренга резиновых тапок. В нос шибает запах плесени и разбитых надежд.
Добро пожаловать на одну из низших ступеней музыкальной цепочки! Здесь чахнут амбициозные начинания и ничем не оправданное честолюбие. Сколько процентов убивающих здесь время подростков пройдут весь путь и станут музыкантами?
Один? Полпроцента? Торопливое громыхание панка за дверьми, постоянное легкое покалывание в голове от сожалений. «Эй, басист, что мы здесь делаем?»
Лёха играл на этой базе с пятью или шестью группами – в сем нужен хороший соло-гитарист. Многие готовы платить за репетиции. Года три Лёха неплохо этим зарабатывал. В последнее время, к сожалению, денег заметно поубавилось. Что бы там ни вещали с экрана телевизора политики и люди, близкие к власти, о стабильности и величии России, реальная жизнь говорила об обратном. Это бесило Лёху. Он остро нуждался в роскоши и не хотел экономить. Нужен был прорыв, и он чувствовал, что проект с Дэном Цветковым мог принести деньги. «Атолл Бикини», их группа, и технически, и в плане идей была готова к следующему этапу. Он опустил окно и закурил в сгущающиеся сумерки. Хлопнула дверь и, шумно обсуждая какой-то извечный технический вопрос, вышли музыканты. От них валил пар, как будто они пробежали три километра кросса. Лёха узнал двоих из них, и, сделав вид, что занят в мобильнике, отвернул лицо в сторону. Мог бы не утруждаться. Прилетит НЛО, они и этого не заметят, с головой в своей музыке. Звук их шагов растаял за соседним зданием, и в мире остался только далекий шум автострады да отчаянное мяуканье откуда-то из-под забора.
Лёха бросил мобильник на пассажирское сиденье. Он не любил думать, но мысли продолжали против воли неуклюже копошиться в его мозгу: интересно, о чем Крис хочет поговорить? Разве она не все сказала ему на прошлой неделе? Это была ошибка… Останемся друзьями… Извечный женский треп. Но ты посмотри, даже напрягаться не надо, сами звонят и напрашиваются. Лёха никогда не переживал из-за девушек. Они что-то там себе придумывали, это да. Присылали сообщения, подмигивали в соцсетях, крутили бедрами перед сценой, на которой он был героем и богом, пытались поймать его взгляд, как старые девы – букет невесты. Рыдали, бесились. А он просто брал то, что предлагалось, и удивлялся, если за это еще и выговаривали.
Хлопушкой треснула дверь репетиционной базы. Кристина запрыгнула на переднее сиденье, наполнив салон сладким цветочно-цитрусовым ароматом. Устроилась и посмотрела на Лёху из-под ресниц, взметнувшихся, как крылья бабочки. Увы. Не было в этих глазах ни обожания, ни интереса. Только усталость и раздражение.
Она даже не поздоровалась, уж не говоря о том, чтобы подставить щеку для поцелуя. Выдохнула возмущенно, как будто они не виделись всего несколько минут:
– Фу,
– Ты чего такая?
Она махнула рукой, достала из сумочки сигарету и прикурила от тоненькой золотой зажигалки. Выпустила струйку дыма в ноги и прикрыла глаза. На веки глубокими тенями легла усталость.
– Там еще и бар есть? – с просил Лёха. Он знал, что Кристина – человек момента. То брюзжит, как старушка, то прыгает и радуется, словно ребенок. Веселым подростком, девчушкой с дредами и в сексуальных платьицах, она нравилась ему больше.
– Как будто не знаешь, ты же там сто раз репетировал.
– Ну да, – сказал он с улыбкой, которая действовала на девушек безотказно, – только бара не заметил, – он усмехнулся уголком рта, как Ален Делон. – Я ведь на гитаре там играл, детка.
– Забей, – она выбросила сигаретку в окно, звякнув колечками. – Может, поедем уже?
– Легко! – Лёха выехал со двора и с визгом притормозил перед шлагбаумом.
Подбежал охранник в мятой оранжевой куртке. Лёха опустил стекло. Мужик наклонился и, дохнув перегаром, прохрипел:
– Сто, как договаривались.
Лёха сунул ему купюру. Шлагбаум, дергаясь, поднялся, машина чихнула, взревела и вылетела на Бумажный проезд.
– О чем хотела поговорить? – спросил Лёха. – О нас?
– Завязывай, Рябов! Мы это уже проходили.
– Ладно, не буду.
В голове его мелькнула мыслишка: может, хочет, чтобы поиграл в ее группе? Сколько тогда запросить за услуги? Или все же…
– Слушай, давай в кафе заедем, спокойно поговорим? – предложила Кристина.
– Знаю тут одно местечко…
Лёха развернулся и, после череды головокружительных поворотов со свистом шин и безумными ускорениями, словно они уходили от погони, остановился у высокого здания из стекла и бетона. Кристина недоуменно огляделась.
– Вход со двора, – пояснил Лёха.
Они обогнули здание и вошли в стеклянные двери. Внутри было тепло и малолюдно. Пахло свежесваренным кофе и ванилью. Большие конусные лампы, на полметра свисающие с потолка, создавали приятный полумрак. Тихо играла музыка. Кристина плюхнулась за небольшой квадратный столик у окна в двух шагах от входа.
– Мне карамельный фраппучино и морковный торт, – сказала она так, словно Лёха – официант, принимающий заказ. Он дар речи потерял от такой наглости. Потупил секунду, глядя на то, как она достает мобильник, потеряв к нему всякий интерес, и поплелся к прилавку. Через две песни вернулся.
– Держи, – поставил поднос с напитками и десертом на стол (себе взял американо и ролл-сэндвич).
– Угу, мерси! – ответила Кристина, не глядя на него.
– Ну, что там у тебя? – спросил Лёха, усаживаясь напротив.
Кристина подняла взгляд. Лицо ее в свете экрана мобильника отдавало синевой.
– Мне нужна твоя помощь.
Лёха с наслаждением откусил от сэндвича с индейкой. Пожевал, играя скулами, запил большим глотком кофе из бумажного стакана. Он мог молчать так целый вечер.