Соловей для черного принца
Шрифт:
— Гривз! — в следующую секунду взревел старик. — Что ты там копошишься! Из-за твоей нерасторопности мы здесь до ужина проторчим!
Все это время ни я, ни кто-либо из присутствующих не покушался прервать их словесный поединок. Правда, лишь некоторые из нас с интересом следили за происходящим.
Склонившись и выставив вперед изящное ухо, с еле заметной улыбочкой Джессика, жадно впитывала каждое слово, будто смаковала весьма неприличный анекдотец. С не меньшей жадностью Жаннин взирала на сервант, где стояли дымящиеся блюда и кастрюльки. Стараясь высмотреть их содержимое, она вся извертелась, вытягивая короткую шею, и вряд ли до нее доходил смысл
Для полковника Ферджиса Редлиффа этот день выдался не самым удачным в плане добычи. К его несчастью, он был трезв и пребывал в состоянии глубокой отрешенности. Собственные тяготы заботили полковника гораздо больше, чем раздраженные голоса, болезненно раздававшиеся в мозгу. Скрючившись и подперев нетвердыми руками голову, он осоловелыми глазами сверлил пустой бокал, уповая волшебством взгляда заполнить его спасительной жидкостью. Никому не было дела до терзавшей его адской мигрени! Так же как и до него самого. Даже слуги не проявляли должного почтения и, обслуживая его, особо не церемонились. Наблюдая за тщетными попытками полковника донести до рта овощное рагу, я чувствовала жалость и, к стыду своему, брезгливость. Когда-то этот человек с гордостью и достоинством носил военный мундир и защищал честь Англии. А теперь от былой славы остались лишь нечеткие воспоминания, жалкими обрывками всплывавшие в пьяном бреду.
Но больше всех мое внимание привлекала Эллен Уолтер. Я очень обрадовалась, вновь увидев ее. Хотя женщина выглядела уставшей и еще более изнуренной, чем я помнила, при моем появление в гостиной она оживилась, приподняв в приветствии тонкую руку, и тепло улыбнулась мне. Ласковая улыбка осветила ее лицо, но тут же погасла под суровым взглядом Элеоноры.
Я заметила, что при первых гневливых нотках в голосе матери Эллен одеревенела. Сцепив руки на коленях, она замерла и при малейшем повороте головы леди Редлифф сильно вздрагивала, как измученная укусами оводов лошадь. Только когда миссис Гривз засуетилась, раскладывая еду, Элен очнулась от оцепенения и вздохнула. От меня не укрылось, промелькнувшее в ее глазах облегчение, что гнев матери обошел ее стороной. Я была возмущена этим страхом перед старухой. Она живо напомнила мне Сибил, когда та, живя с Пешенсами, находилась под жестоким гнетом, испытывая постоянный ужас от мысли навлечь на себя их недовольство.
Во мне вспыхнула твердая решимость как-то защитить Эллен. Я считала себя способной противостоять деспотизму Элеоноры. По крайней мере, до этого мне удавалось держать ее на расстояние и считаться со мной. И хотя старуха всячески пыталась верховодить мной и указывать на мое «невесомое» положение, сама же она понимала, что не имеет надо мной никакой власти.
В Эллен же я надеялась обрести хорошего друга. Она единственная в этом доме, кроме деда, разумеется, была по-настоящему рада моему присутствию. И если бы не мать, то выказала бы мне гораздо больше теплоты и расположения. В ее запавших глазах, сдержанно посматривавших на меня, светилась искренняя сердечность. И я от всей души была благодарна ей за эту поддержку, которую не смогли сдержать ни суровость леди Редлифф, ни ее собственные страхи.
Обмен взаимными любезностями с сестрой привел графа
— И вообще, какое вам дело до моего наследства! — следом воскликнул он, не дав Элеоноре и рта раскрыть, а затем, тыкнув в ее сторону вилкой, зло гаркнул, — Хрен вам, а не Китчестер!
— Но, дорогой Лемуэл, я вовсе не претендую… — начала, было, леди Редлифф, но старик раздраженно треснул по столу, прервав ее неуместные оправдания.
— Черта с два! А то ты не метила получить поместье, если я не обзаведусь наследником! — в горячности дед резко взмахнул рукой, и кусочек тушеной печенки, не удержавшись от такого непристойного обращения на зубцах вилки, угодил прямо в перламутровое крыло жемчужной стрекозы, сидевшей на гофрированном воротнике его собеседницы.
— Только не выходи из себя снова, — потребовал граф с устрашающей любезностью, глядя на сочащийся соком кусочек печени, оказавшийся после соприкосновения с брошью на бархатном платье Элеоноры. — Ты понятия не имеешь, какой становится твоя каменная физиономия, когда ты пытаешься держать себя в руках, а не сорваться в припадке ярости.
К чести леди Редлифф, ее многострадальное самообладание выдержало эту постыдную экзекуцию. С ледяной невозмутимостью она стряхнула салфеткой злосчастный кусочек с колен и тоном нетерпящим возражений произнесла:
— Ты стал слишком стар, чтобы демонстрировать в обществе хорошие манеры! Графу Китчестеру не простительна подобная оплошность.
Не дожидаясь ответа, он поднялась, слишком небрежно бросив на стол салфетку, и та накрахмаленным краешком попала в тарелку, прилипнув к нетронутой горке рагу. Уже в дверях Элеонора приказала мисс Рассел следовать за ней, вспомнив о необходимости написать уйму сверхважной корреспонденции. Уверенная в покорности своего секретаря, она вышла за дверь, так и не обернувшись. Джессика же, закатив к потолку глаза, расторопно посеменила следом за ней.
Торжественное отступление Элеоноры граф сопроводил весьма колким смешком, который, к моему неприятному удивлению, поддержала Жаннин. Все это время она усердно опустошала свою тарелку, куда и Джудит, и миссис Гривз не уставали подкладывать внушительные порции добавки. И я была уверенна, что она не замечает ничего вокруг. Но как оказалось, интересы Жаннин простирались далеко за пределы ее желудка. Она не только осмыслила всю словесную дуэль, но и поторопилась обсудить ее, откровенно заявив, что полностью поддерживает графа Китчестера и надеется, что он сделает достойный выбор наследника.
— Еще бы это было не так! — елейно отозвался дед. — Только не надо так сладкоголосить! Твоя прыть никак не поможет Дамьяну! А наоборот может оказаться той ложкой дегтя, из-за которой провоняет вся бочка с медом.
Миссис Клифер будучи не в силах подыскать слова для адекватного ответа нашла убежище в потоке слез, между всхлипываниями жалуясь на несправедливость судьбы. Но если она думала смягчить стариковское сердце подобной тактикой, то допустила очередную ошибку. При виде текущих по полным щекам соленых водопадов, граф сморщился и бессердечно заметил: