Соловей и кукушка
Шрифт:
Я бы на его месте так прям уж крепко на это не надеялась. Мне пришлось потупить взгляд и скрыть усмешку, чувствуя, как все собравшиеся именитые родственники, скорее всего дяди, тёти, двоюродные братья и так далее короля, уставились на меня с предельным вниманием. И как-то сразу вспомнилось, что мои пальцы в перчатках снова выпачканы красками, а в моём мезонине умирает полуобнажённый Томашек.
Мы точно подружимся с Алессандрой. И, может быть, я уговорю принцессу разрешить мне написать её портрет. В этом душном высокородном обществе она — глоток свежего
— В сером мареве моря, в сером мареве моря, — бормотал дон Лаудалино, дёргая пышный ус и отчаянно пытаясь вспомнить сбежавшую строчку, — наргулиец в муаре поднял парус как крик…
—… он отплыл на закате, утонул будто в пламя, — внезапно раздался бархатистый голос у парадных дверей, — и наполнился горем, словно ночью, обрыв.
— Криштиан, — пролепетала донья Фаустина.
Я обернулась и замерла. Мне казалось, я была уже ко всему на свете готова, но… не к этому же?! Вот так фуэте…
Верните мне моего милого пухлячка!
Глава 6
Повезло так повезло
Я как-то совсем забыла простую истину: не все пухлые мальчики становятся толстячками. Вот и мой ненаглядный Криштиан, по-видимому, перерос этот нежный возраст, вытянулся, раздался плечами вширь и, если судить по чисто внешним факторам — атлетическая фигура, благородные, чуть горбоносые черты лица, фарфорово-ровный цвет кожи, больше смахивающий на слой отличной пудры, блестящие локоны каштановых волос — то мне как бы повезло.
Проблемы всегда упираются в нюансы.
Вот смотрите: у вас есть корабль. Чудно. Он доверху нагружен драгоценными товарами — превосходно. Вы — посреди бескрайнего моря — ах, как романтично. Всё прекрасно, да? Один нюанс: в днище пробоина, и ваш корабль медленно опускается ко дну…
Или вот, например, у вас прекрасная невеста. Превосходно! Она из богатого, знатного рода — чудно. Она от вас без ума — ах, как романтично. Нюанс: она лежит в гробу.
Вот тоже самое было и с Криштианом: высокий, синеглазый красавчик. В лосинах. В тунике, сверкающей драгоценными блёстками. В кружевном пеньюаре, волочащемся за ним лёгким маревом шлейфа. В драгоценных ожерельях, переливающихся на его широкой груди. В короне из белоснежных страусиных перьев, скрепленных бриллиантовой пряжкой. В бархатных белых балетках. Руки в тончайших перчатках позвякивают браслетами.
Красота!
Мечта, а не мужчина. И ещё забыла упомянуть о совершенно немыслимом кружевном жабо. Я была практически полностью уверена, что мой сказочный принц сейчас непременно станцует какое-нибудь балетное па.
— А вот и наш Криштиан, — кисло заметил Его величество.
Марселия ожесточенно замахала веером, обдав меня порывом морского ветра.
— Приветствую вас, благороднейшие господа, — мужчина моей мечты склонился в изящном старинном поклоне, прижав руку к груди. — И прекраснейшие, как сизоокие горлицы, дамы. Я сегодня утром вдруг осознал, почему зимой белые цапли улетают на юг.
М-да, мне как-то сразу стало понятно, почему принца женят на дочери инженера…
—
— Криштиан, — сделал попытку его прервать король, но принц не обратил на отца ни малейшего внимания.
—… поэтому, когда с неба падает легковесный белый пух, цапли, не в силах перенести подобного жалкого подражания своим прекрасным перьям, отбывают туда, где местные дикие варвары не видели ничего, похожего на их божественное оперение.
Он отломил гроздь винограда и изящно закинул ягодку в рот.
Я покосилась на Ролдао. Тот продолжал оставаться невозмутимым, но мне показалось, что уголки его губ презрительно дёрнулись вниз.
— Криштиан, — сурово начал король Алехандро, — позволь представить тебе твою невесту…
Принц поднял тёмные брови.
— Ах боже, отец, это так банально! Невеста! Супружество это, по сути, так пошло и плоско! Вечно недовольная жена, голозадые детишки, с утра до ночи только и пищащие: «Папа! Папа! Глянь, какой кораблик мы сделали!» — Криштиан со страдальческим видом приложил пальцы к вискам. — А творческой личности нужен покой, понимаете, папенька?
И вот это «папенька» меня доконало.
Честно, я умею вести себя в обществе. Уж что-что, а воспитание я получила весьма суровое. Но — «папенька»! Я согнулась пополам и расхохоталась в голос. Попыталась закашляться, чтобы скрыть неприличные звуки смеха, но он всё равно прорвался звонким ржаньем. Слёзы брызнули из глаз. Я замахала растопыренными пальцами, а затем — «папенька!» — и я снова всхлипнула, вскочила и выбежала из комнаты.
Хватит! Нет, ну, честное слово, даже с моим прогрессивным взглядом, разрешающим людям мыслить, как им хочется и быть теми, кем им хочется, это уже слишком.
Я промчала мимо лакея в буклях, шокировано глянувшего на меня, и выбежала в сад, всё ещё хохоча, как сумасшедшая. Повернула по тропинке к морю и врезалась в чью-то крепкую грудь. В клетчатом лёгком полупальто.
— О, как говорится, на маньяка и труп бежит, — сыронизировал знакомый голос.
Меня аккуратно придержали, а затем брезгливо отодвинули.
— Сеньор… Не знаю вашего имени, — сердито отозвалась я, чувствуя, как после смеха бурно вздымается грудь.
Интересно, как там ему сверху смотрится? Впрочем, декольте было достаточно скромным…
— Дон Диаманто де Лианор, — он чуть коснулся котелка на светлых волосах. Я, конечно, о шляпе сейчас. — Запоминать не обязательно, можете обращаться просто: «сеньор капитан».
Ох уж эта снисходительность в мужском голосе! Конечно, даме же так трудно запомнить два имени подряд!
Я задрала голову, взглядом выражая глубину высокомерного гнева, и столкнулась с насмешливыми ярко-голубыми глазами, окружёнными длинными тёмными ресницами. Мне б такие! Да ещё и густые, как крылья бабочки-траурницы.